Сироты Спирали
Шрифт:
— Если они могли построить такую машину, то могли просто покинуть систему, когда состояние звезды стало угрожающим, — задумчиво протянул Патек Георг и посмотрел на Далекого Ездока. — Вы пытались уничтожить машину?
На лице Далекого Странника мелькнула улыбка — широкая, как у ящерицы.
— Много раз. Десятки тысяч Бродяг погибли. У машины энергетическая защита, испепеляющая нас примерно за сто тысяч километров.
— Может быть, обыкновенная метеоритная защита, — предположила Дем Лиа.
Улыбка Далекого Ездока сделалась пугающе широкой.
— Даже если так, она оказалась
— Вы пытались долететь до системы красного гиганта? — спросил Петер Делен.
— У нас не осталось звездолетов, — ответила женщина-темплиер.
— А на крыльях? — предложил Петер, явно прикидывая в уме, сколько времени мог бы занять такой полет. Годы — пусть даже десятки лет при скоростях солнечных парусов, — но вполне в пределах жизни Бродяги.
Узкая с длинными пальцами ладонь Далекого Ездока резко разрубила воздух.
— Слишком велики возмущения гелиосферы. И все равно мы пытались сотни раз — в эти экспедиции уходили десятки, а не вернулся никто. Шесть ваших стандартных лет назад в такой экспедиции погиб мой брат.
— А сам Далекий Ездок был тяжело ранен, — тихо закончила Рита Кастин. — Полетели шестьдесят восемь лучших космических ездоков — вернулись двое. Все, что осталось у нас от медицинской науки, понадобилось для спасения жизни Далекого Ездока, и еще два года он провел в питающем модуле.
Дем Лиа прокашлялась.
— Какой помощи вы хотите от нас? Двое Бродяг и женщина-тамплиер подались вперед. От имени всех заговорил глава ветви Кил Редт:
— Если, как вы считаете, как убедились мы, в системе красного гиганта не осталось обитаемого мира — убить Разрушителя. Аннигилировать этот жатвенный комбайн. Спасти нас от бессмысленной, извечной и бесконечной бойни. Мы вознаградим вас так щедро, как только сможем: провизия, плоды и столько воды, сколько нужно вам на ваш путь, передовая генетическая технология, наше знание ближайших систем — все, что вы захотите.
Люди Спектральной Спирали переглянулись. Наконец Дем Лиа сказала:
— Если вам здесь удобно, мы попросим извинить нас и пойдем немного посовещаемся. С вами с удовольствием останется Сес Амбре и будет говорить о том, о чем вы захотите.
Глава ветви развел руками:
— Нам вполне удобно. И мы будем более чем польщены возможностью побеседовать с достопочтенной мадам Амбре — той, которая видела мужа Энеи.
Дем Лиа заметила, что молодая женщина-тамплиер, Рита Кастин, весьма заинтересовалась этой перспективой.
— А потом вы сообщите нам ваше решение? — передал Далекий Ездок.
От его воскового тела, огромных наглазных щитков и общего впечатления чуждости у Дем Лиа пробегал холодок по коже. Это создание питалось светом, вбирая достаточно энергии, чтобы разворачивать электромагнитные солнечные крылья длиной в сотни километров, утилизировать выдыхаемый воздух и отходы и жить в среде абсолютного холода, убийственной жары, смертельной радиации и глубокого вакуума. Далеко же ушло человечество от первых африканских гоминидов на Старой Земле.
«А если мы скажем „нет“, — подумала Дем Лиа, — триста с чем-то тысяч разгневанных Бродяг, адаптированных
При этой мысли ей стало слегка нехорошо, и чувство вины преследовало ее, когда она прощалась с делегацией и направлялась к лифту на капитанский мостик.
— Ты видела его? — спросила с придыханием Истинный Глас Древа Рита Кастин. — Мужа Энеи? Сес Амбре улыбнулась:
— Мне было тогда четырнадцать стандартных лет. Давно это было. Он странствовал с планеты на планету и остановился на несколько дней у триады моих вторых родителей, потому что заболел — камень в почке, — а потом имперские солдаты держали его под арестом, пока не смогли прислать кого-то его допросить. Мои родители помогли ему сбежать. Я видела его всего несколько дней и много лет назад. — Она вновь улыбнулась. — И если помните, он тогда не был мужем Энеи. Он еще не принял ее ДНК, даже не понял еще, что означают ее кровь и учение для человеческого вида.
— Но ты его видела, — настаивал глава ветви Кил Редт.
— Да. Он был в бреду и страдал от боли, прикованный к постели моих родителей наручниками имперских солдат. Рита Кастин подалась ближе.
— Была у него какая-нибудь…, аура?
— О да, — усмехнулась Сес Амбре. — Пока мои родители не вымыли его губкой. Он путешествовал в суровых условиях много дней.
Бродяги и женщина-тамплиер разочарованно откинулись назад.
Сес Амбре наклонилась вперед и тронула Риту Кастин за колено.
— Прошу прощения за неудачную остроту — я знаю, какую важную роль сыграл Рауль Эндимион в нашей общей истории, но это было очень давно, все сильно перепуталось, а я в те времена на Витус-Грей-Балиане Б была упрямым подростком, девчонкой, которая только и думала, как сбежать из своей общины и принять крестоформ в каком-нибудь крупном имперском городе.
Теперь все трое заметно подались назад. На двух лицах можно было прочесть явное ошеломление.
— Ты хотела принять в себя этого…, этого паразита? В Момент Сопричастности Энеи каждый человек в любом уголке Вселенной увидел — узнал — ощутил полный гештальт той реальности, которая кроется за «крестоформом бессмертия» — паразитической массы узлов ИскИнов, создающей Техно-Центр в реальном космосе, использующей нейроны и синапсы каждого тела-хозяина как хочет, часто убивая хозяина-человека и используя готовую нейронную сеть в минуты ее наивысшего творческого подъема — в последние секунды нейронного расцвета перед смертью. Потом Церковь использовала технологию Техно-Центра для воскрешения человеческого тела с помощью крестоформа, который становился все сильнее и разветвленное с каждой смертью и воскрешением.