Сирус с планеты Дэрна
Шрифт:
Сто километров! В колониях нет спец снаряжения, чтобы пройти такой долгий путь, радиация убьет через треть пути самого здорового человека в лучшем снаряжении, что можно было найти в колонии. Но тот сумел, и его приютили. Через два дня пришли патрульные и сожгли весь дом вместе с беглецом и всей семьей Химов: двумя девочками лет пяти и семи и пацаном моего нынешнего возраста. Никто не сомневался, что на них донесли. В колонии всем друг на друга плевать, ну или почти всем. Я все это видел, мне тогда было восемь. Ярко горел их дом. Кричали внутри не долго. Но ужас тогда охватил всех, кто видел жестокую казнь. Тот креалимский суд всем был в назидание: нельзя нарушать правила наших хозяев.
– Это командир первого класса, – задумчиво сказал Манс, присаживаясь на корточки около пилота. – Не простой пилот, командир звена или даже крейсера. Большая шишка…
– С чего ты взял, Мансик? – усмехнулся я, поднося фляжку ко рту.
Как же вкусна эта сладкая вода! Последние капли оставил на потом…
– Видишь три узкие золотые полоски, – ответил Манс, показывая пальцем на прямоугольную нашивку на груди слева. Действительно, там были три вертикальные полоски, золотые, если присматриваться, грязные от копоти, но кое–где видно золотой цвет. Я подавил в себе первую мысль – сорвать эту нашивку и обменять на что–нибудь ценное в колонии.
– Действительно... – подтвердил я и, подавшись вперед, смахнул копоть с нашивки. Она была необычно красива! Подумать только, это может быть командир целого крейсера!
– Если мы его сдадим хозяевам… – начал было Манс.
– Нет! – вырвалось из меня. В нашей команде главный я.
– Нас отблагодарят Сирус, – пролепетал Манс, озвучивая второй веский аргумент тихим виноватым голом.
– Нет! – я был непоколебим.
Хотя и не знал, что делать дальше. Но доносить было не в моих правилах. Он человек, сородич. Да, ненавижу многих людей в нашей колонии, меня тоже не любят. Но к этому человеку я испытывал тепло. Не знаю почему. У меня нет родителей, обо мне никто не заботился. Лишь дядя Кайм и Фрида были ко мне добры. Хотелось помочь этому командиру, тянуло к нему. Возможно, все потому, что он живой символ моих грез о космосе.
– Хорошо, нет, да и нет! – брякнул Манс. – Дальше–то что? Вон следы, ты его откуда притащил?
– Его корабль разбился недалеко от купола, – ответил я, и вдруг меня охватило сильное беспокойство.
Чертовы следы! От пилота по песку тянулись две неглубокие, но отчетливые борозды от сапог. Они найдут корабль, если уже не нашли и пойдут по следам, дойдут до колонии, до нашей свалки!
Вскочил и помчался на свалку. Манс побежал следом. Он привык так реагировать, не спрашивая, раз побежал я, значит нужно бежать, потом вопросы, сперва – дело.
Я соорудил веник из проводов и, вернувшись к пилоту, начал разметать борозды. Так и двинулся назад в согнутом положении. Желтый песок переходил в небольшое каменное плато, там следов не было. Дальше снова песок. Я разметал и разметал. Устал, спина заныла. Допил всю воду, сил терпеть не было. Губы уже потрескались. Надо пройти хотя бы еще километр.
Настроение стремительно падало. Из–за того, что ввязался в это дело, не выполнил дневную норму работы, если узнает дядя Кайм…Не хочу его огорчать! Всегда был ответственным и трудолюбивым. Нельзя подводить того, кто к тебе добр! Поработаю вечером. Плевать на холод, труд согреет мое тело.
Почти дошел до границы купола. Голубоватый отблеск выдавал его невидимую стену. Всегда удивлялся, почему его видно именно у границы, а не в небе над колонией. Как было бы хорошо не замечать эти серые облака, а видеть голубой купол и подкрашенное от него небо! Дядя Кайм рассказывал, что бывают и голубые облака и синие, и даже аквамариновые! Мне сложно представить, на Дэрне они всегда серые, будто дым.
Купол это наша защита. Мы зависим от купола, от генератора, что вырабатывает его. Мы любим шум генератора, и с трепетом слушаем его, сердца наши замирают, когда этот шум становится другим. Хозяева контролируют его и поддерживают в рабочем состоянии, два раза за мою сознательную жизнь генератор серьезно ломался, но хозяева всегда вовремя устраняли все неполадки. За это все мы им благодарны, странны эти смешанные чувства: благодарности, страха и ненависти.
Купол это наша жизнь. Он защищает нас от радиации. И он солнечного загара тоже, вот почему все жители белокожи. Кроме меня. Я смуглый. Когда–то мне дали понять, что я чужак среди них. Смуглый зеленоглазый худой мальчишка с курносым носом и черными волосами сильно отличался от местных, был изгоем. Меня гоняли местные мальчишки. Из–за моего слабого на вид телосложения, чересчур детского вида из–за приподнятой верхней губы, меня колотили все кому не лень. И если бы не дядя Кайм, я давно бы уже умер с голода или от синяков. Он всегда называл меня породистым мальчишкой. Мне эта характеристика не нравилась, но терпел. Кормит, пусть называет, как хочет, думал я. Когда подрос, он же и дал мне работу, вернее подработку, официально меня не нанимали. Тогда же и подружился с Мансом. Когда уже не мог терпеть его издевательства, набросился на него и с легкостью одолел на свое собственное удивление. А как был удивлен он сам и его окружение! Ведь Манс был местным авторитетом. С того дня я открыл в себе новое. Как оказалось, я всегда был сильным, но никогда этого не осознавал. Мой страх блокировал мои действия, но теперь все по–другому. Я боец, меня все местные знают, побаиваются и уважают. Хотя приходилось часто драться, чтобы доказать свою силу и правоту. Чаще с превосходящими силами, с более экипированными шайками, которые знали, что против них уже не тот забитый мальчишка. И я побеждал всегда.
Казалось, что мешает завести себе дружную банду из двух десятков беспризорников? Проблема была в том, что я продолжал быть изгоем. Оставался быть не как все. Внешность в колонии играет большую роль. У меня был лишь один друг – Манс, самый лучший и единственный друг. С ним чувствовал себя в полной безопасности, он всегда был готов прикрыть спину. Вместе мы были непобедимы.
Снова задумался и когда поднял глаза, сердце замерло от ужаса. В трехстах метрах впереди стоял патрульный катер хозяев. Метров пятнадцать в длинную, шесть в высоту, вытянутый, обтекаемый сверху, с широкими крыльями, на которых стояли по два внушительных орудия, темно–красный боевой окрас. Ненавижу этот цвет! Катер стоял на шасси, трап был опущен.
Через несколько секунд бросился на живот. О Великий Квазар! Лишь бы меня не заметили! Стал всматриваться в катер и вокруг него. Хозяев не видно. Подул теплый ветер. Повеяло запахом от раскаленных двигателей. Они прилетели недавно и вряд ли зашли далеко. Значит, есть время, это хорошо.
Чуть дальше было место крушения корабля Зинона, где подобрал пилота. Сейчас не видно, оно сразу за пригорком из массивной каменной плиты. Видимо, они искали там, исследовали место крушения. Нужно срочно бежать назад!
Поднялся рывком и помчался со всех ног к свалке. Жаль не замел все следы, они ведут в нашу колонию, обысков от патрулей не избежать…
А если Манс сдал пилота администратору колонии? Если так… не знаю, что с ним сделаю! Нет, вряд ли, ему не выгодно портить со мной отношения! О, Квазар! А если меня обвинят, то хозяева…Нет, прочь плохие мысли! Вообще нельзя так думать о друге!
Манс пилота не выдал. Они были все там же, у камня, недалеко от свалки. Мой друг притащил лист железа и проволоку. Соорудив подобие носилок, он ждал моего возвращения.