Система мира
Шрифт:
— Я вижу, сюда едет ещё один экипаж. Вероятно, с господами Кикиным, Тредером и Орни. — Даниель замахал кучеру, и тот ответил взмахом руки. — Давайте сядем и подождём их.
— Я лучше постою, — отвечал Ньютон, — чтобы не пришлось снова вставать.
— Куда велим кучеру отвезти нас? — спросил Даниель, надеясь услышать: «К ближайшему врачу».
— Вон к тому домику, — ответил Исаак. — Давайте выясним, чем там Джек занимался. Впрочем, я, кажется, знаю.
— Так я и думал, — произнёс он двадцатью минутами позже, сидя за столом в домике. Даниель, Лейбниц, Орни, Тредер и Кикин стояли вокруг на осколках недавно выбитого оконного стекла.
На втором этаже домика, в спальне, под кроватью, могавки обнаружили трёх людей, не говорящих по-английски: одного пожилого и двух не то сыновей, не то подмастерьев, не то сыновей-подмастерьев. Их пригнали вниз, и Лейбниц узнал в них саксонцев. Они обрадовались, что могут говорить по-немецки, но, услышав, что он барон, оробели ещё больше. Лейбниц беседовал с ними, Кикин (знавший немецкий) слушал, Ньютон изучал предметы на столе. Орни и Тредер, оставшиеся не у дел, стояли рядом. Даниеля изумила разница их выражений: Орни кипел энергией, Тредер был странно растерян и напряжён.
— Прежде чем я сообщу о своих находках, — начал Ньютон, — скажите, барон фон Лейбниц, удалось ли вам что-нибудь выяснить у этих людей?
— Вряд ли я кого-нибудь удивлю, поскольку все уже видели их инструменты, — сказал Лейбниц. — Они гравёры. Приехали из Дрездена.
— И старший, очевидно, мастер, — кивнул Ньютон. — Объясните ему, кто я, и передайте моё глубочайшее восхищение.
Лейбниц произнёс несколько слов по-немецки. При имени Ньютона саксонцы обмерли от страха; прозвучавшая следом похвала заставила старшего покраснеть до корней волос. Он поклонился очень низко, затем, видимо, боясь, что ведёт себя недостаточно раболепно, бухнулся на колени. Молодые люди последовали его примеру. Даниель редко видел такое пресмыкательство.
— Исаак, — заметил он, — по-моему, они думают, что вы собираетесь их убить.
— То, что они здесь сделали, со стороны англичанина было бы государственной изменой, — отвечал Исаак. — Можно ли обвинить саксонца в измене Соединённому Королевству, пусть решают законники.
— Они сказали мне, — вставил Лейбниц, — что их заманили сюда подложным предлогом, заперли в доме и предупредили, что они не выйдут отсюда и не получат платы, пока не выполнят некую работу, которая уже почти закончена.
— Вот она! — Ньютон поднял со стола бурую таблетку, которую перед тем долго изучал в лупу. — Это восковой слепок с чекана для монеты в одну гинею. Приглашаю всех с ним ознакомиться.
Он протянул восковой диск Даниелю. Рисунок был очень знакомый и в то же время непривычный.
— Здесь профиль Георга-Людвига Ганноверского! — воскликнул Даниель.
— Две недели назад я поручил гравировщикам на Монетном дворе изготовить чеканы для гиней короля Георга, — сказал Ньютон. — С тех пор — чему есть множество свидетелей — я ни разу не вступал в пределы Тауэра. Я не видел чекана, с которого снят этот слепок. И всё же здесь, в Суррее, в поместье виконта Болингброка, мы находим слепок и… — он показал выполненное в металле зеркальное отражение оттиска, — …практически безупречную копию чекана, при помощи которой можно делать фальшивые деньги! Улики, как и свидетельства этих саксонцев, предают врагов в наши руки. Те, кому поручено охранять Монетный двор — люди, находящиеся под командованием Чарльза Уайта, — изготовили слепок и доставили его сюда, где мы нашли оборудование для чеканки фальшивых денег и взяли с поличным сыновей Джека Шафто. А поскольку
Норман Орни — человек грузного сложения, но сильный и даже проворный благодаря работе на верфи — успел подхватить более щуплого мистера Тредера, пока тот не грохнулся на пол.
С помощью одного из младших саксонцев Орни отнёс Тредера наверх и уложил на кровать. Там его принялись обмахивать платками, растирать ему руки, поднимать ноги; наконец кровь вновь прихлынула к лицу старого денежного поверенного, и тот очнулся, о чём, судя по виду, сразу и пожалел.
— О, сэр Исаак, — проговорил он, ища руками, за что бы ухватиться, потом добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Помогите мне встать.
— Лучше полежите, — сказал Даниель.
— Наступил миг, которого я всей душой надеялся избежать, — проговорил Тредер. — Я должен на коленях молить сэра Исаака Ньютона о жизни или хотя бы о достойной смерти, а если и это невозможно, то о смерти быстрой.
— Так вы сознаётесь в сговоре с монетчиками? — ровным голосом спросил Ньютон, ничуть не захваченный общим изумлением.
— Вы давно всё вычислили, верно, сэр Исаак? Да. В сговоре с монетчиками. С монетчиком. Поймите, вначале…
— Всё казалось безобидным? — Исаак взмахнул рукой, как будто прогоняя осу. — Простите, но я узнаю начало длинной и хорошо отрепетированной речи, которую не желаю выслушивать. Чем дольше вы будете рассказывать, тем более постепенным и невинным будет выглядеть ваш путь к… государственной измене.
Тредер подпрыгнул, насколько такое возможно для человека, лежащего на спине.
— Однако, как бы вы ни затягивали рассказ, начало и конец будут те же самые, не так ли? — продолжал Исаак. — В начале вы завели внешне безобидное обыкновение взвешивать гинеи и откладывать чуть более тяжёлые. В конце вы полностью предались Джеку-Монетчику. Он внедрил своих людей в ваше окружение; вы настолько у него в руках, что он смог положить адскую машину в вашу багажную телегу с тем, чтобы уничтожить директора Монетного двора в здании Королевского общества.
— О, сэр Исаак, об этом я не знал!
— Здесь я вам верю. У Джека не было никаких резонов вас предупреждать — скорее напротив. Но даже если не считать историю с адской машиной, вы всё равно повинны в государственной измене.
— А если я во всём сознаюсь? Поставьте меня перед магистратом, сэр Исаак, и я запою звонче любого контртенора в Итальянской опере!
— Мне незачем вас слушать, — отвечал Исаак. — Ваше предложение запоздало. Я без вашей помощи добился всего, чего хотел.
— А что, если я выдам Джека-Монетчика? — проговорил мистер Тредер.
Хотя у Даниеля и у всех остальных перехватило дух, Ньютон лишь слегка улыбнулся, словно гроссмейстер, с самого начала знавший, что противник рано или поздно выставит ферзя.
— Тогда есть почва для переговоров, — сказал он.
— Каждый воскресный вечер милорд Болингброк посещает некий клуб, где собираются тори. Там есть приватная комната с входом для слуг, ведущим в кухню. По определённому сигналу Болингброк под тем или иным предлогом удаляется в эту комнату. Тем временем Джек входит с чёрного хода в обличье ремесленника, якобы пришедшего на кухню точить ножи. Он проникает в приватную комнату через дверь для слуг и отбрасывает маскарад. Здесь два негодяя строят свои козни и согласовывают интриги. Сегодня воскресенье; всё произойдёт, как я сказал, всего через несколько часов.