Система вещей
Шрифт:
Непонятно откуда берущиеся мрачные мысли отрывками внезапно являлись к нему, когда он, загибаясь от боли в животе, закрывал глаза. Ему представлялась ужасная картина похорон его матери, которая была ещё жива. От страха открывая глаза, он произносил какие-то непонятные ему самому слова. Но когда он в очередной раз повторял нехотя эти слова, пытаясь разобраться в их смысле, закрывал глаза, сжимая их изо всех сил, и снова видел страшную картину похорон…
В комнате не было электрического освещения, но одного маленького окошка за решёткой, находившегося под самым потолком, хватило, чтобы понять – день сейчас или ночь. Иногда, отрывая свой бессмысленный взгляд от кровати, стоявшей рядом, он вглядывался в это окошко, пытаясь разглядеть в нём что-нибудь, но не видел там ничего, кроме звёзд ночью, и пролетающих мимо облаков днём. Неужели птицы больше
Славянского типа лицо незнакомца было покрыто светлой бородой до самой груди. Волосы были такие же светлые и очень длинные. Очень примечательно оказалось то, что на нём была практически такая же одежда: белая рубашка, чёрный костюм и белые туфли. Только он как будто только что пришёл с улицы и немного испачкался в земле.
Непрерывно глядя на незнакомца, он с ужасом думал о том, что тот непременно проснётся, и одновременно удивлялся собственным мыслям, зная, что бояться его нет причин. Мы ведь всего лишь находимся в одной комнате с ним, как нормальные пациенты этой психушки, куда я попал после очередного припадка,– размышлял но, пытаясь успокоить свой страх, но вдруг он вздрогнул опять, и по его телу пробежали мурашки, потому как незнакомец неожиданно открыл глаза.
Сняв свои запылившиеся туфли, незнакомец поудобнее устроился на своей кровати, и, каким-то образом, не открывая рта произнёс: – « Здравствуй Макс, меня зовут Пётр ». У Макса от недоумения до предела открылись глаза. Господи Боже, да как же это у него получилось, не открывая рта, и откуда он узнал моё имя?!
– «Не удивляйся, Макс,– продолжал незнакомец,– это элементарная телепатия. Ведь ты же новенький, только недавно здесь, хотя уже и прошёл очищение».
– «Какое очищение?» – подумал Макс.
– «Ты не видишь в нашей камере унитаза и раковины?»– продолжал Пётр. Макс огляделся.
– «Что за чертовщина, ещё вчера вечером здесь были унитаз и раковина, куда они могли исчезнуть?»
– «Если ты не видишь их – значит, они тебе не нужны, т.е. ты уже очистил свой организм. Я слышал, как ты мучился сегодня ночью – это был последний этап очищения, ведь тебя уже не тошнит»?
– «Да, действительно, – подумал Макс,– я не чувствую больше никаких болей».
– «Это значит, что твоё тело освободилось от ненужных здесь веществ, и полностью адаптировалось к здешнему воздуху».
Макс был в замешательстве. Его переполняли чувства страха, неожиданности и неуверенности в себе. Поначалу он, было, не верил в этот, как ему казалось, бред сумасшедшего человека. Но когда он думал о том, что не может ничего противопоставить этому – он начинал верить в этот бред…
– «А ты забрал кого-нибудь из своих близких»? – спросил Пётр, вопросительно глядя на Макса. Макс застыл в недоумении, т.к. не понял, что имел в виду Пётр.
– «Ну ладно, раз ты ещё не понял – где находишься и что с тобой происходит, я тебе объясню», – сказал Пётр и, поудобнее устроившись на кровати, продолжил.
– «Ты умер четыре цикла назад – это сорок дней на Земле. Находишься ты в колонии для неверных душ, это что-то вроде так называемого Ада, только находится он не под землёй, как думают живые, а в пещерах Марса. Да-да – того самого Марса. Здесь находится лишь небольшая колония, остальные – на других планетах, но они не в нашей системе, а в соседней. Теперь самое главное. Ты будешь здесь находиться до тех пор, пока тот, кто заточил тебя сюда, не отпустит твою душу, чтобы поселить её в новородившееся существо, будь то человек или животное. А пока ты здесь, у тебя есть время раскрывать в своей душе неизвестные тебе ранее возможности. Это единственное, чем ты можешь заняться здесь, но это того стоит. Пока что ты можешь только пользоваться своими телепатическими возможностями и переносить свою душу на короткое время на короткое расстояние. Но хочу тебя предостеречь; дело в том, что когда твоя душа будет находиться рядом с людьми, у них будут обостряться хронические заболевания, и бороться они смогут с этим только посредством церкви, иначе неминуемо наступает смерть. Если ты до очищения уже видел своих родных, и они не позаботились о мерах безопасности, то кто–то из твоих близких уже умер. Ты ничего такого не помнишь?» Пётр вопросительно смотрел на удивлённое лицо Макса, который замер от всего услышанного и не посылал ни одной вразумительной мысли. Он пытался вспомнить те ужасные фрагменты похорон, которые наблюдал вчера днём, закрывая глаза, и собрав их воедино, начал понимать, что был на похоронах своей матери, которая не выдержала его очередного припадка эпилепсии, закончившегося смертью её единственного ребёнка.
Господи!!! Неужели всё это правда!? Неужели я мёртв!?
– «Успокойся Макс»!– Пётр перебрался в кровать к Максу и по-дружески крепко обхватил его за плечи.
– «Успокойся, с этим уже ничего не поделаешь».
– «Но зачем тогда тело»!?– оттолкнув Петра, спросил Макс. Зачем-же мне тогда моё мёртвое тело»?!!
– «А затем, Макс, чтобы ты не отправился в Рай. Видишь ли, еще будучи живым – твоя судьба была предрешена, и ты, умерев, должен был либо душой отправиться в рай, либо душой и телом – в Ад. Тело – это именно тот элемент, который мешает душе отправиться в более удобное место после своей смерти. Так что именно твоё тело держит тебя здесь. Но я раскрою тебе один секрет», – тихим голосом сказал Пётр и снова прижался к Максу.
– «Видишь ли, незадолго до твоего появления здесь, я открыл в себе новую возможность – перемещать свою душу вместе с телом. До меня ещё никому не удавалось сделать этого, и это, по-моему, единственный способ убежать отсюда»!
– «Так почему же ты вернулся обратно»?
– «Меня вернули обратно», – опустив голову, ответил Пётр…
– «Не хочется тебе рассказывать, в какую глупую историю я попал. Скажу лишь то, что за нами всеми здесь следят. О моём исчезновении узнали тут же, а когда схватили – провели со мной поучительную беседу, из которой я узнал, что, оказывается, пребываю в замечательных условиях, а моя очередь на переселение души уже не за горами. 344 цикла, т.е. уже 343, а ведь это почти 10 лет на Земле! Ужас какой! Но не это интересовало меня в тот момент. Меня удивляло то, как они мной манипулировали, не давая даже рукой пошевелить, но и это не так интересно. Интересней было то, как они выглядели. Их одежда напоминала мне героев библейских рассказов. Я вот сейчас думаю – почему эти люди здесь? Почему они выбрали именно это занятие? Ведь если они не пленники – им бы цены не было на Земле с их возможностями. Хотя, и на Земле люди не всегда занимаются тем, что им на самом деле нравится. Но вот где же правда»?…
Пётр и Макс погрузились в раздумье, сопровождавшееся полной тишиной, окружавшей всё вокруг. Каждый думал о своём будущем и настоящем. И лишь одна мысль соединяла их. Мысль о том – в чём заключается правда. Правда, всего окружающего нас…
(Родильное отделение больницы.) Машенька, Машенька! Ты меня слышишь? Запиши, пожалуйста, в регистрационную книгу – у нас мальчик родился в 6:30 . Запиши, пожалуйста, имя, фамилию и отчество…
Господи Боже! Спасибо тебе за то, что я снова мальчик! Как же страшно смотреть на своё новое тело. Господи, столько мыслей сразу! Как же обидно что говорить не получается, а ведь сколько я мог рассказать сейчас…
28.12.2001год
КОНЕЦ
Ну что? Я сам немного в шоке. Вообще, тогда планировалось написать целый сборник рассказов под названием «Повести потустороннего мира».
А вот ещё немного фактов. Это начало следующего рассказа, так и не ставшее полным творением…
…Я стоял среди толпы людей, стараясь не задеть их, потому как ещё не привык к тому, что меня никто не замечает теперь. Все мы наблюдали похоронную процессию, которая уже подходила к завершению. После того, как гроб опустили в яму – моя мать, мой отец и моя сестра по очереди бросали на него горсти земли, которые, как казалось, были мокрыми от их слёз. Это были слёзы горя и бесконечной печали, которая была теперь совсем невыносимой.