Sit, Stay, Feel
Шрифт:
Вздохнув, Эмма подошла к двери и, когда звуки прекратились, громко произнесла:
— Мистер Джонс? Это Эмма Свон, я гуляю с Гейл. С вами там всё в порядке?
— Да, — сказал он. Потом последовал ещё один рвотный позыв и кашель, с последующим. — Возможно.
— Может вам надо поехать в больницу? — спросила она, прижимая ухо к двери, готовясь толкнуть её, чтобы войти к нему, если он согласится.
— Нет, лапочка. Мне просто надо перестать рвать.
Эмма не могла не согласиться. Второй мыслью стало принятие к сведению его британского акцента, которому удалось сделать обсуждение рвоты
— Э-э, ладно… Послушайте, мне надо возвращаться в офис для тренировки, но я вернусь позже, позабочусь о Гейл, а вы сможете отдохнуть. Так пойдёт? — Эмма не знала, что заставило её выдвинуть это предложение, но тем не менее она это сделала.
— Не стоит… ох, чёрт возьми, — простонал он и и его снова начало рвать.
Эмма постучала ногой, желая поскорее закончить разговор, пока её тоже не вырвало, что стало бы худшим знакомством в истории. Гейл взглянула на неё со своим самым победным собачьим оскалом и сильнее завиляла хвостом, отбивая им дверь.
— На самом деле, если вы смогли бы, я был бы вашим должником, - сказал он, вероятно, пересмотрев её предложение после беседы с туалетом.
— Не волнуйтесь. Я вернусь позже. До тех пор Гейл будет вести себя хорошо, так что не волнуйтесь о ней. Я сильно её сегодня загоняла, так что она просто будет спать.
— Спасибо, мисс Свон, — прогрохотал через дверь его усталый голос.
Наклонившись, Эмма почесала макушку Гейл и поцеловала её в нос.
— Будь хорошей девочкой ради Папы, хорошо?
Гейл ответила на поцелуй и свернулась под дверью ванной, когда ушла Эмма.
.
После довольно таки… стимулирующего послушание урока с прорабом, Лероем, и его бульдогом, Ворчуном, Эмма сложила дневные документы и заскочила к миссис Лукас забрать немного куриного супа. Эмма позвонила ей заранее, чтобы узнать побольше о Киллиане Джонсе, так как миссис Лукас имела преимущество - она на самом деле встречала его, когда он впервые нанял их тренировать и гулять с Гейл. “Бубушка”, как любила называть её Эмма, заверила её, что мистер Джонс был “хорошим человеком. Немного пройдоха, но он любит свою собаку, так что он не может быть совсем плохим.” Этого было достаточно для Эммы. Миссис Лукас так же сказала Эмме взять супа, потому что она знала, что он живёт один и возможно не будет заинтересован в приготовлении самому себе пищи для восстановления. Так как собственные навыки Эммы в приготовлении сводились к открыванию упаковки Поп-тартс^2 и завариванию кофе, она могла понять привлекательность домашнего супа, когда была подвержена погодным условиям. К тому же, Бабушка была по пути.
Итак, с супом в руке, Эмма зашла в дом и была встречена воющей и извивающейся Гейл.
— Тшшш, Гейл! Дай своему Папе поспать, хорошо? Я знаю. Я тоже рада снова тебя сегодня увидеть! — сказала Эмма восторженным шёпотом. Она поставила суп на стойку и встала на колени, чтобы погладить и успокоить собаку.
— Должно быть, уже время тебе поужинать, да, хорошая девочка?
На слове “поужинать” уши Гейл оживились настолько, насколько это возможно, и она перестала извиваться, продолжая сидеть в ожидании. Эмма подхватила
Эмма хихикнула и покачала головой.
— Ох, Гейл. Обязательно быть такой стереотипной? Ты лучше этого.
Когда подготовка ужина была завершена, Эмма поставила миску на место и, после пары секунд усиленных джедайских трюков с разумом собаки, скомандовала Гейл идти есть. Хвост Гейл вилял всё время, пока она жевала.
— Это вы, мисс Свон? — тихий, неровный голос хозяина Гейл окликнул из гостиной.
— Конечно, мистер Джонс. Я просто кормлю Гейл. Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась она.
— Лучше, спасибо, лапочка. И, пожалуйста, зовите меня Киллианом. Тем не менее все мои органы на месте, так что я уверен, что буду жить.
Улыбаясь сама себе, Эмма вышла в проход между кухней и гостиной, ожидая, пока Гейл закончит ужин. Она всё ещё не могла видеть его лицо, но немного видела его чёрную взъерошенную голову (практически такого же цвета, что и шерсть Гейл) торчавшую над одним из краев кожаного дивана.
— Это правда казалось несколько опасным, — поддразнила она. — Я выпущу Гейл во двор и вернусь, — добавила она.
Выйдя в проход к гаражу, она открыла стеклянную дверь-купе, ведущую на заднюю часть отгороженного двора и выпустила Гейл заботиться о делах. Вернувшись на кухню, она отыскала в одном из застеклённых шкафчиков тарелку, налила в неё немного супа и поставила в микроволновку. В то время как суп разогревался, она ещё порылась вокруг, пока не нашла несколько крекеров к нему. Удерживая в равновесии суп, крекеры и стакан воды, Эмма вернулась в гостиную и подошла к дивану, принося мистеру Джонсу… Киллиану небольшой ужин.
Когда она наконец взглянула (комически расширенными глазами) на Папу Гейл, она чуть не выронила суп. Он был бледен, с болезненными тёмными кругами под глазами, но чёрт возьми, эти глаза. Сравнение их с цветом неба или моря не было бы справедливым. Благодаря обрамлению густыми тёмными бровями и ресницами, что создавало впечатление нанесённой подводки, ясность и глубина его глаз… поражали. Но они были как глазурь на, откровенно говоря, самом великолепном торте, что она когда-либо видела. Он совершенно не был в возрасте, и не сильно походил на профессора колледжа. В всяком случае, он был всего на пару лет старше её самой, и уж точно не мягкий. Внезапно она поняла, что значили ухмылка и подмигивание Бабушки, которыми она одарила её перед этой поездкой.
Надеясь, что на самом деле она не пялилась на него, несмотря на её непреодолимое желание заниматься этим следующие 50 лет, Эмма улыбнулась Киллиану и поставил суп, крекеры и воду на стоящий рядом с ним журнальный столик. Он был клиентом, и она не должна была забывать об этом, даже если она уже растягивала понятие профессионализма, забояться о Гейл в нерабочее время, не говоря уже о её хозяине. Всё ещё лёжа под тёмно-синим одеялом, Киллиан слабо улыбнулся Эмме в ответ, потом медленно сел, положив руку на живот, будто удерживая его.