Сияние богов
Шрифт:
Разбойники уже успели напиться браги и теперь гоготали, расшвыривая по сумкам дорогие вещи и примеряя на себя женское тряпье. Глеб наблюдал за ними спокойно и терпеливо, ожидая подходящего момента, чтобы применить свои навыки. И момент этот настал.
Один из разбойников отделился от прочих и зашагал к рощице берез – явно собираясь справить там нужду. Это был рослый мужик в нагольной шубейке и поношенных сапогах. На голове у него был мятый и исцарапанный во множестве боев медный шлем.
Глеб выбрался из своего
Один сапог слетел с ноги разбойника, из него вывалились несколько медных монет и острый короткий нож. Разбойник с невероятной скоростью подхватил нож и сделал резкий выпад, попытавшись насадить Глеба на острое лезвие. Первоход увернулся и вторым ударом кулака вышиб из разбойника дух.
…В себя верзила пришел лишь через двадцать минут. К тому моменту он уже был привязан к стволу дерева, а прямо перед ним, скинув кафтан и засучив рукава рубахи, стоял со зверской рожей Хлопуша. Остальные путешественники, за исключением Глеба, стоявшего рядом с Хлопушей, сидели чуть поодаль, на полусгнившем бревне.
– А, очухался! – обрадовался Хлопуша и пристукнул правым кулаком в левую ладонь. – Хорошо! А то я уж, брат, заждался.
– Я тебе не брат, – прохрипел разбойник и презрительно плюнул Хлопуше под ноги. Затем перевел взгляд на Глеба и добавил свирепым голосом: – А с тобой, охотник, мы еще сочтемся. Скоро меня хватятся, и тогда вам конец.
– Хватятся тебя не скоро, – возразил Первоход. – Твои подельники «пилят» добычу и заливают глаза брагой. Если и хватятся, то не раньше чем через час. А за это время мой друг разберет тебя на части, соберет и снова разберет.
– Что верно, то верно, – веско поддакнул Хлопуша, прищурился и, не теряя больше ни секунды, приступил к допросу:
– Расскажи нам про вашего Зверя, разбойник. Каков он? Откуда взялся? И где вы его прячете?
Пленник посмотрел на Хлопушу ненавидящим взглядом и процедил сквозь зубы:
– Не ведаю, о чем ты толкуешь, толстяк.
Глаза Хлопуши заволокло красной пеленой, а рука его, сжатая в кулак, угрожающе поднялась.
– Еще раз назовешь меня толстяком, и я…
– Остынь, друг, – сказал ему Глеб. – Дай-ка я сам с ним поговорю.
Хлопуша проворчал что-то неразборчивое и нехотя отошел в сторону, а его место занял Глеб. Он посмотрел разбойнику в глаза и отчеканил:
– Меня зовут Глеб Первоход. Слышал это прозвище?
Во взгляде пленника загорелось опасливое любопытство.
– Слышал, – сказал он.
– А слышал, что про меня говорят люди?
– Что ты живьем жрешь младенцев и что слюна у тебя ядовитая, будто у оборотня.
Глеб кивнул.
– Верно. При этом младенцы мне ничего не сделали, и я не держу на них зла. А теперь представь, что я сделаю с тобой.
Разбойник наморщил лоб, и по лицу его пробежало что-то вроде судороги. По-видимому, он и впрямь попытался себе это представить.
Однако все это длилось лишь пару мгновений, а уже в следующую секунду разбойник гордо поднял голову и объявил:
– Я не боюсь смерти, ходок.
Глеб вскинул брови:
– А кто здесь говорит про смерть? – Он усмехнулся и покачал головой. – Нет, бродяга, я тебя не убью. Я тебя просто… укушу. А стоит мне кого-нибудь укусить, как тот мигом превращается в страшного упыря и отправляется бродить по лесу в поисках человеческой крови. Такая участь ждет и тебя.
Пленник молчал, исподлобья разглядывая Первохода. И теперь в глазах его стоял страх. Глеб поднял с земли щепку и со значением поковырял ею в зубах, словно зубочисткой.
– Так что скажешь, бродяга? Сделать мне из тебя упыря или отправить на все четыре стороны целым и невредимым? Решать тебе.
Разбойник облизнул пересохшие губы и хрипло проговорил:
– Откуда я знаю, что ты не обманешь.
– А что на этот счет про меня говорят в народе?
– Что ты всегда держишь слово.
Глеб усмехнулся и кивнул.
– Ну вот.
– А ежели народ врет? – с сомнением произнес разбойник.
Глеб пожал плечами.
– Проверь сам. Если уцелеешь – сможешь ходить по кружалам и рассказывать обо мне людям. Без куска хлеба точно не останешься.
Некоторое время разбойник молча разглядывал Первохода, а потом вздохнул и заговорил:
– Наши ребята вытащили Зверя из силков возле Кривой балки, и случилось это два года тому назад. Тогда он был не больше быка-двухлетки. Но с тех пор он сильно вырос. Все это время мы подкармливали его. Порой он улетает, но всегда возвращается. Когда он с нами, мы нападаем на деревни и села и выжигаем их дотла. И никто не может нам противостоять.
– Два года… – задумчиво повторил Глеб. – И за это время он никого из вас не сожрал?
Разбойник мотнул головой:
– Нет. С полгода назад он откусил нашему казначею руку. Но тот сам был виноват – хлопнул чарку водки и стал выдирать у Зверя из пасти вяленое мясо, чтобы закусить.
Хлопуша посмотрел на Первохода.
– Что об этом думаешь, Глеб?
– Думаю, что эта тварь не должна летать по кривичским лесам. И ни по каким другим лесам тоже.
7
Ветер нарастал. Под его порывами небольшие деревья и кусты сгибались так, что по временам скрывали из вида узкую расселину лесной тропы. Кроны гудели, ветки трещали. Почти невозможно было отличить обычный шум леса от подозрительных звуков, поминутно мерещившихся путникам то где-то впереди, то позади.