Сияние Вышних Богов и крамешники
Шрифт:
— А как же знаменитые восточные единоборства? — усмехнулся я.
— Ты же сам знаешь, что они скопированы у наших предков, да и то плохо. Нет целостности и той простоты, которая позволяет воинскому искусству обучить даже ребёнка. А японская катана? Уродливая копия нашей сарматской или ордынской сабли. Ты брал в руки катану?
— И не раз. — Оружие для удара хорошее, но не для фехтования и не для долгого конного боя.
— Вот ты и сам ответил.
— Но я не пойму, к чему ты опять клонишь? С культурой мы вроде бы разобрались. То, что африканскую культуру нам навязывают, я согласен. И блюз, и джаз, и рок-н-ролл, все виды рока и рэпа исходят пусть не
— Как не предлагают? Ещё как, только не музыку, и не ваяние. Ты забыл о боевых искусствах. А за ними вторглась и чуждая нам философия. Философия непротивления силе. Философия покорности и созерцания. Это же самая настоящая культурная агрессия, только с другой стороны. Смотри, как лихо: навязанная вам культурная традиция чёрных отнимет вашу исконную. Оторвёт вас, голубчиков, от ваших древних звёздных корней. Это заставит измениться вашу природу. Очень скоро в понимании и осознании реальности вы свалитесь до уровня ваших чернокожих учителей. Но никакого бунта не будет. Следуя установкам восточных философских школ, случившееся с вами вы примете как должное и неизбежное. Как видишь, звенья одной цепи… Но ты опять меня отвлёк. Мне хотелось сказать тебе другое: мы рассмотрели культурные влияния на нас, двух больших цветных рас. Оно видно и невооружённым глазом. Но речь пока не об этом, — наконец, старик взял со стола увесистый кусок красной рыбы и, нарезав её мелкими ломтиками, стал посыпать их солью и перцем. — Мне хотелось задать тебе вопрос. Можешь представить такую картину: где-то в Африке родилась какая-то экзотическая религия и, конечно же, сопутствующая ей идеология.
— Представил.
— А теперь представь, что эту религию и идеологию какие-то невидимые силы навязали нам, русским.
— Нет, такого представить я не могу. Просто этого не может быть!
— Почему?
— Слишком большая разница в мировосприятии. То, что архисложно и непостижимо для негров, для нас является примитивом. Как известно, на примитив образованный и умный человек «не клюёт». Это абсурд.
— Ты забыл изречение святого Августина: «верую потому, что абсурдно».
— Это уже дурдом — полный и окончательный слом человеческой психики.
— Запомни, свой вывод, дружище, он очень важен, — посмотрел мне в глаза Чердынцев. — А теперь я тебе возражу. Негры, слава Роду, ни религии для нас, ни идеологии не придумали. Но это сделали за них другие, которые 3 тысячи лет назад ни по своей культуре, ни посредством производства от негров не отличались. Такие же гибриды — генетическая смесь неандертальцев с иберами и белыми богами. Их тоже состряпали в своих лабораториях ящероголовые. И расселили по степям Аравии. Тогда там было подобие степи, это сейчас — голая, выжженная пустыня.
— Ты имеешь в виду арабов? — сделал я глупую мину.
— Их ближайших родственников, которых тёмное жречество на Синае превратило в иудеев. А ты больше дурня из себя не строй. Тебе не идёт. Я же тебя насквозь читаю. Каждую твою мысль.
— Это нехорошо, — заметил я.
— Ничего, переживёшь. Понос не прохватит. Лучше следи за тем, что я тебе скажу. Ты прав в том, что два высших сословия «белых богов» относятся к предкам кельтов и к предкам современных германцев, никакой религии и идеологии у примитивного кочевого народа никогда бы не приняли. Она, несомненно, показалась бы им и смешной, и жалкой, и несерьёзной. Но ты забыл об отбросах общества. О низшем сословии рабов по духу, для которых материальные блага и удовольствия являются целью их жизни. Им подавай хоть какую религию и любую идеологию, лишь бы вырваться из того положения, в которое их поставило общество Золотого века.
— Христианство же предполагало равенство всех сословий! — вспомнил я.
— Верно! Посмотри, хоть религия и примитив, сама идея единого Бога смешна. Но сулит она равенство с тремя высшими сословиями, а это надежда прорваться к власти, значит, и к кормушке. Вспомни, древний Рим. Кто первым принял христианство в империи?
— Насколько я помню — рабы.
— Теперь ты понимаешь, почему в Риме развелось больше рабов, чем самих граждан?
— Готовился плацдарм для будущей религии, — сказал я. — Примитивной, не отражающей действительности. Религии, которую с помощью крамешников, из корпуса гибридных аннунаков состряпал из своего племенного верования кочевой искусственно созданный этнос.
— Вот видишь, куда попали зёрна христианской идеологии? В самый центр, туда, куда надо. От рабов христианство передалось первому высшему, а потом произошла подмена. С ней ты уже знаком. А теперь тебе вопрос: скажи мне, зачем нужно было примитивную религию и идеологию навязывать высокоорганизованной расе? Давай отбросим социальные стороны. Остановимся только на биологии.
— Чтобы генетически опустить её до уровня её творцов. Ты только что мне рассказал, как это происходит на примере чужеродной культуры.
— Раз уж ты вспомнил о культуре, то покажи мне этапы этого разрушения.
— Пожалуйста, — посмотрел я в выцветшие глаза хранителя. — Сначала белой расе навязали примитивную чужеродную религию и такую же идеологию. Тех, кто упирался, кто был не согласен, пустили под нож. И процесс, как говорил «наш лучший друг» Горби, пошёл. Примитивная религия и идеология сделали своё дело, планка сознания европейских народов резко упала. Очевидно, чуждая арийскому духу идеология стала воздействовать на коллективное сознание масс, как информационное оружие.
— Не очевидно, а так оно и было, — прервал меня волхв.
— Наверное, это связано с изменениями в ДНК.
— Не наверное, а на самом деле связано. Просто ты не знаешь механизма, — опять подал голос старик.
— Это был первый этап разрушения сознания белой расы. Вторым этапом явилось навязывание европейцам уже не религии и культуры семитов, а культурную традицию негров. В настоящее время и Европа, и Америка находятся под воздействием такой вот инъекции.
— А Россия что, нет? — сверкнул глазами дедушка. — Ты думаешь, у нас мало дураков? Их видимо-невидимо. Всех этих рокеров и рэперов до Москвы раком не переставишь! В их песнях, видите ли, хорошие слова! Слова и впрямь иногда не в бровь, а в глаз, но дело не в них, а в музыкальном оформлении. В том разрушительном фоне, через который они звучат. Частоты смерти, я так это зову.
Несколько секунд старик молчал, потом, посмотрев на меня, сказал:
— Сейчас до тебя дошло, почему нас, русских, так ненавидит Запад? Я тебе всё разжевал.
— Дошло, — улыбнулся я разгорячённому дедушке. — С точки зрения Запада, мы его обманули. Крамешники, в лице гибридных аннунаков-иллюминатов, из прихвостней масонов и деятелей Ватикана, как ни старались, навязать нам генетическое христианство, у них так ничего и не получилось.
— Генетическое христианство, говоришь? — улыбнулся моему термину хранитель. — Неплохо сказано. Ну и что из того, что у них с навязыванием бреда не получилось? Подумаешь? Неужели из-за такого пустяка можно веками ненавидеть?