Сияние
Шрифт:
За спиной девушки послышались шаги, они казались настолько необычными среди шума крыльев и пения грифонов.
— Ну, как всё еще без изменений? — спросил чародей.
Лоренн лишь молча пожала плечами.
Неожиданно портал начал сжиматься и испускать волны, а затем из него выпрыгнул принц.
— Эрлей! — девушка кинулась к нему навстречу. — Как ты? Я вся уже извилась! Мы боялись, что потеряли тебя!
— Лэр, — юноша очень нежно коснулся ее щеки и провел руками по волосам. — Я долго отсутствовал?
— Неделю! Я уже собрался было идти за тобой! —
— Я там пробыл несколько минут и, — юноша раскрыл сумку и извлёк оттуда свиток.
— У тебя получилось! — Лоренн просияла глазами. — Это всё? Шестой свиток?
— Нам пора к Великой пирамиде? — спросил волшебник.
В ответ юноша кивнул головой и крепко-крепко прижал к себе Лоренн.
— У нас есть все необходимое, и если вы готовы, то можем отправляться вперед.
— Я с тобой.
— И я с тобой, — Местер положил руку на плечо Эрлея. — Нам пора.
Никто не задавал вопроса: «Куда идти?». Потому что все знали место, где находится Великая Пирамида. Грандиозное строение было видно с любой точки континента, как с тюрьмы на островке, так и с утёсов грифонов.
Ничто теперь не могло остановить на пути Эрлея, вооруженного могущественным мечом, талантливого чародея Местера и быструю, отважную воительницу Лоренн.
Из земель Грифонов они попали в долину лаохов, где взяли лошадей и продолжили путь к центру континента. Чародей учил юношу контролировать свою силу, чтобы лучше чувствовать и управлять ею. Эрлей рассказывал ему о землях Смерти в свободное время и давал уроки боя на мечах. Лоренн довольно хорошо знала тропинки и обходные пути, позволявшие значительно сэкономить время. Вскоре они были на месте.
На просторной равнине, окруженной лесом гордых, высоких сосен, возвышалось огромное строение. Оно оказалось настолько высоким, что верхняя платформа уходила далеко в облака, будто бы пирамида держала небо.
— Ого! А вблизи она гораздо больше! — не сдержал эмоций Местер.
— Впечатляет… Когда я видела ее в первый раз, она казалась еще выше, — усмехнулась Лоренн. — В детстве все кажется как-то больше!
— Нам нужно дождаться полуночи, — неожиданно для самого себя ответил юноша. Он не понимал, как это вырвалось, ведь он даже не догадывался о том, что делать дальше. Местер бросил на него вопросительный взгляд, но понял, что Эрлей не сможет дать точного ответа.
Троица разбила небольшой лагерь и устроилась в ожидании полуночи. Таинственная звезда скрылась за горизонтом, оставляя после себя прощальное лиловое свечение.
— Лэр, смотри, — юноша указал на небо.
Все звуки стихли: дневные обитатели уже спали, а ночные — ещё не проснулись. Нежный, розовый румянец, подобно морской волне, захлестнул лес, долину и далекие горы. На пурпурном плаще неба стали появляться серебристые огоньки. С каждой минутой их становилось всё больше и больше.
— Как красиво! — девушка не сдерживала своего восторга.
— У моего народа есть легенда.
— Расскажешь?
— Ну, я, конечно, не сказитель, поэтому вряд ли получится красиво, — Эрлей прочистил
Давным-давно, когда весь мир был просто морем, жизни на нём не было. Тогда жизнь была лишь на небе — там жили боги. И вот однажды богиня сияющего дня Алиен Перас влюбилась в мрачного, таинственного бога ночи Дотореса. Он тоже её полюбил, но они не могли быть вместе: едва появлялась она, как вдруг исчезал он, а когда появлялся он, исчезала она.
Боги наблюдали за их мимолетными встречами и даровали один миг на рассвете и на закате. Двое влюблённых успевали лишь взглянуть друг на друга и послать воздушный поцелуй, но были настолько счастливыми и прекрасными в этот момент, что всё живое замирало и смотрело на влюблённых.
С тех пор несколько минут на закате и на рассвете стали называть сияние Алиен-Доторес, как символ вечной и прекрасной любви, — вдруг юноша не заметил, что тонет в бездонных глазах Лоренн, и запел тихую, нежную песню:
Она прекрасна и нежна.
Света, жизни, радости полна.
День за днем так счастлива она,
Лишь улыбка красит ей уста!
На златых ее кудрях рождается день,
Не смеет коснуться её даже тень.
Живет и сияет прекрасно дитя,
Чьё имя невинно Алиен — заря.
Он грустен всегда, его жизнь — это тень,
Век жил он в ночи, и не знал, что есть день.
Смолью слепят его без края глаза
Закрывает улыбку печаль и тоска.
Он так жил целый век, одинокая тень.
И не знал Доторес, как прекрасен был день.
Он и жил бы в тиши, он и жил бы в ночи,
Если бы света его не коснулись лучи.
Кудри яркие света тени коснулись,
Странные чувства у ночи проснулись,
То была Алиен, то была лишь заря,
Но любовь подарило ему то дитя.
Полюбил Доторес ту, что светом была,
Полюбила она, с кем бывать не могла.
И родился вдруг свет, укрыт он был тьмою,
И разлился по небу улыбкой златою.
Для счастья у них отведён только миг,