Сияй, Бореалис! Армейские байки
Шрифт:
Время пролетало сквозь века, и вот однажды кому-то из бывшего клана взбрело вернуть своё имя. Когда люди позабыли о том, кто такие чернокнижники Семи Лун, по миру снова стало звучать это зловещее имя. Только вот теперь это было не более чем просто красивое название рода, чем любили баловаться представители элиты. Деньги и относительная власть позволили им опустить ту замшелую страницу истории, когда клан Семи Лун стал врагом всего мира, хотя в нынешнее время мало кто мог бы поверить в это.
Представьте себе: ваш старый добрый приятель, которого вы знаете уже всю жизнь,
А когда внезапно исчез Бореалис, над миром нависла угроза возвращения демонов, дыры, залатанные ещё столетия назад, стали медленно покрываться прорехами. Поначалу ни у кого это не вызвало опасений.
Кроме друидов.
Ассоциация друидов — единственная ассоциация, связанная с внешним миром, — занималась поиском причин разрушения северного барьера. Они стали искать способ создать новый барьер, но попытки не оправдали ожиданий. Только клан Снежного Лиса мог это сделать. Клан, которого настигла участь всего Бореаля.
Война не была бы так страшна, не будь человечество столь безразлично к собственным проблемам. А проблема крылась в бесточенниках и отношении к ним. Уж вряд ли вы захотите стать на защиту людей, которые унижали вас на протяжении всей жизни. Бесточенников всегда презирали и никогда не пытались им помочь, отодвинув далеко в тень жизни. Униженные и оскорблённые, они однажды обрели поддержку со стороны демонов. Они наделили бесточенников силой, излечили их, взамен подчинив себе. Тогда эти люди и стали объединяться в секты. Демонам нужны были человеческие мозги, чтобы собрать себе больше союзников в Силеноре.
До сегодняшнего дня никто не мог предположить, зачем демонам нужно столько людей в подчинении.
***
Мимоза выдержала паузу, утолив жажду тишины.
— Но когда вы рассказали, что ищете похитителя опасного артефакта, — продолжила она, — ответ нарисовался сам собой.
— И каков этот ответ? — осторожно спросила Лирет.
— Демонам нужно открыть Параллель, чтобы призвать сюда Погибель, — безрадостно ответила девочка. — В нашем мире это возможно только с помощью силы Затмения.
— А разве та демоница не предательница для своих? — вставил вопрос Седой. — Боюсь, кого-то ждёт полное разочарование. Я, например, не стал бы открывать двери в мир, в котором меня не особо любят. Даже если бы мне дали за это мешок чебуреков.
— Если тебя будет мучить такой голод, ты от безумия откроешь любые двери лишь бы поесть, — сказала Мимоза. — Демонический голод опасен не столько для других, сколько для них самих.
— Какие глупые создания, — хмыкнул парень.
Настроение у него совсем испортилось. Он желал отвлечься от всех этих серьёзных разговоров, которые в последнее время не приносили радости, и налил себе чая. Что-что, а тепло напитка давало прекрасную возможность хотя бы на минуточку отвлечься от мирского безумия.
— У нас есть два варианта, — продолжила Мимоза, как только Седой сделал первый глоток. — Захватить артефакты первыми или же возвести новый барьер над Бореалем.
Всё это время она смотрела на парня так, будто он прекрасно знал, как это делается. От такого пристального внимания даже чай пить перехотелось.
— Здесь
— Смысл? — спросил Седой. — Раз камень уже в его руках, то и сила тоже.
— Силу невозможно получить за один день, не хватит даже недели, — ответила Мимоза.
— Как это благородно со стороны демонов, — мрачно заметил тот.
— Но если не получится вернуть артефакт, то придётся искать способ восстановить барьер, — сказала девочка.
И опять Седой почувствовал, как она, с блеском надежды, многозначительно пялится на него. Уж вряд ли влюбилась.
— Почему бы нам не отправиться в путь прямо сейчас? — предложила Лирет.
— Я никуда вас не отпущу, — неожиданно заявила Мимоза. — Пока вы не наберётесь сил.
За окном зашелестел кустарник. Седой тихонько обернулся, встретившись взглядом с медведем. Он, что ли, будет их сторожить, чтобы не сбежали? Впрочем, девочка со снопами-косичками была права: они оба до сих пор были в неважной форме. Более того Седой даже не знал, сможет ли вынести подобную взбучку. Духом он всё ещё мог, но не телом.
Ближе к вечеру слабость вернулась. Кости ломило так, что удары по рёбрам казались наслаждением по сравнению с этим. Парень свалился обратно в постель, не успев даже высунуть носа из дома. Интерес к вещам угас настолько, что в голове умирала мысль за мыслью. Мимоза отправилась в лес, прихватив посох, а Лирет осталась готовить новую порцию лекарства. Его следовало дать после еды, и тогда девушка вернулась к напарнику с плошкой свежей каши. Пока Седой в полубреду пытался разобрать, где свет, где тьма, а где сама девушка, Лирет с предельной осторожностью отправляла ему в рот ложку, как в пасть акуле. Напарник вяло пережёвывал и так же вяло, как беззубый старик, глотал. Девушка побоялась, что он вот-вот испустит последнее дыхание и поспешила дать ему лекарство. Его горечь на миг привела Седого в чувства. Он подал признаки жизни, ругнувшись, затем подавился и ещё долго кашлял. Грудная клетка от такой пляски задалась болью. Парень прикрыл глаза, надеясь, что так боль стихнет. Он услышал, как Лирет встала и направилась к двери.
— Постой, — вяло просипел Седой с видом умирающего старца. — Сядь.
Эта просьба показалась девушке несколько странной, но она покорно уселась обратно.
— Что-то не так? — на всякий случай спросила Лирет.
— Хочешь вернуться домой? — спросил тот.
— Ты уже когда-то это спрашивал.
— Нет, я спрашивал о возвращении воспоминаний.
— Тогда, думаю, домой возвращаться бессмысленно, если ты даже не помнишь, где твой дом, — пожала плечами девушка. — Почему ты об этом снова заговорил?
— Потому что любому человеку нужно место, куда он сможет вернуться. Даже такому человеку как я.
— Ты так скучаешь по дому?
— У меня два дома: далёкое прошлое и место, где я вырос. В одно из них я хотел бы заглянуть, а в другое — вернуться. Но мне нужно выбрать только один вариант из двух. Теперь я думаю, куда именно мне пойти. Оба места не так уж и плохи.
— И невозможно посетить оба одновременно?
— Невозможно. Эти места обладают сильным притяжением. Выбрать нужно только одно. Только ни здесь, ни там меня всё равно никто не ждёт.