Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"
Шрифт:
К сожалению, оригинальных санскритских трактатов, повествующих о дзогчен, до нас не дошло или, по крайней мере, пока не обнаружено, и даже само название этого учения встречается только в тибетских текстах. [105] Многие тексты были открыты как термы; они изначально написаны на тибетском и не имеют санскритских аналогов. Очевидно, это учение получило развитие и было значительно усовершенствовано в Тибете, но зародилось оно, по всей вероятности, на северо-западной окраине Древней Индии, в районах, входящих ныне в состав Афганистана и Пакистана. Эта местность была не только великим оплотом тантры и родиной Падмакары, но и зоной взаимодействия многих культур. Мусульманские захватчики покорили её несколькими веками раньше, чем прочие территории Северной Индии, поэтому не удивительно, что от бытовавших здесь традиций почти ничего не сохранилось.
105
В санскритских вариантах названий некоторых тибетских трактатов
Дзогчен — это учение о совершенной прямоте и простоте, ведущих к самому средоточию проповеди Будды. Это плод тончайших и глубочайших прозрений в основополагающую природу реальности и сознания. Продвигаясь по буддийскому пути, мы снова и снова находим методы, призванные дать нам тот или иной специфический опыт, но как только мы усваиваем этот опыт, нам напоминают, что это ещё не конец и для того, чтобы двигаться дальше, нужно отказаться от достигнутого. Привязанность к совершенному овладению той или иной ступенью подобна жизни в мире богов: это не полное освобождение. Дзогчен всецело полагается на вечносущую реальность природы будды
Он категорически отрицает всякое различие между сансарой и нирваной, невежеством и мудростью; он уничтожает все ориентиры, разрушает всякую двойственность и устраняет границу между объектом и субъектом всякого опыта. Яркое выражение этот принцип находит в свирепой и неукротимой энергии гневных божеств.
Техника дзогчен — это непосредственное «нисхождение» от сознания гуру к сознанию ученика, указывающее последнему на истинную природу сознания. В своей истинной сущности сознание всегда остаётся неизменным и никоим образом не зависит от входящих в него и покидающих его впечатлений. Так что если мы научимся пребывать в этом состоянии, не отвлекаясь, никаких других методов не понадобится. Но только лишь уловить проблеск этой квинтэссенции сознания недостаточно: необходимо научиться поддерживать её осознание постоянно, а это гораздо труднее. Этой цели и служат методы двух других внутренних тантр — махайоги и ануйоги, опирающиеся на основание, подготовленное предшествующими шестью янами. Правда, некоторые учителя дзогчен полагаются только на атийогу, в которой имеются особые методы углубления и закрепления обретённого откровения. Но для этого необходимо, чтобы и учитель, и ученики обладали исключительными качествами и мощной кармической связью именно с этим подходом.
Мы уже видели, в каких разнообразных значениях используется слово « сознание». В общем виде это понятие включает в себя все возможные состояния сознания — и «подводное течение» мыслей, и невнятный внутренний монолог, и логическое мышление, и рассудок, и эмоции, и чувственное восприятие, и так далее, вплоть до пробужденного состояния. Пробужденное состояние — это фундаментальная, первозданная сущность сознания, именуемая также «сознанием как таковым». Но в реальности существует только одно сознание — неважно, заблуждается оно или пробуждено, плотное оно или тонкое, творит ли оно сансару или нирвану. Сказано, что единственное отличие будд от обычных существ состоит в том, что обычные существа не знают, что они будды. Сам тот факт, что мы думаем о себе как об обычных существах, означает, что мы пребываем в состоянии смятения и ещё не достигли просветления. Поэтому-то и необходима дхарма со всеми её многообразными подходами и методами, соответствующие всевозможным особенностям и способностям различных индивидов.
Один из важнейших терминов дзогчен — « осознание» (санскр. видья, тиб. rig pa, англ, awareness). Это квинтэссенция сознания — синоним пробужденного состояния. Это знание как состояние бытия; это непосредственный личный опыт, придающий нам полную уверенность и определённость. Осознание не ведает никаких преград в том смысле, что оно всеведуще и вездесуще. Ничто не в силах воспрепятствовать ему, ограничить его или встать у него на пути. Это первозданная, врождённая способность сознания к восприятию и постижению истинной природы вещей, возникшая прежде всякого заблуждения и невежества. Она пребывает за пределами мысли и свободна как от мыслительных процессов, так и от разграничения между мыслью и её объектом. Термин видья можно перевести по-разному. Трунгпа Ринпоче иногда передавал его английским словом insight(«понимание» или «озарение»), а в переводе «Тибетской книги мёртвых» мы использовали в качестве эквивалентов intelligence(«ум, интеллект») и mind(«сознание, ум, разум»). Однако сейчас широко принят вариант awareness(«осознание»), как кажется, удачно передающий смысл и пробужденного присутствия, и знания.
Санскритское
В «Освобождении посредством слушания» эта глубочайшая сущность сознания раскрывается как состояние сияния, описанное в тексте как нераздельно слитые между собой пустота и сияние. Сам Будда утверждал, что сознание лучезарно, и замутняющие его «скверны» не относятся к его истинной сущности. Истинная, основополагающая его сущность — сияние, наитончайший уровень сознания, пребывающий в неразрушимой биндув средоточии сердца и переходящий из жизни в жизнь. В сутрах махаяны абсолютной истиной, наивысшим из возможных описаний реальности, представлена только пустота, но в тантрах гораздо чаще говорится, что сущность сознания и всех явлений — сияние. К примеру, в «Гухьясамаджа-тантре» сказано: «Сущность всех вещей — сияние, изначально чистое, подобно пространству». [106]
106
«Гухьясамаджа-тантра », глава 2 .
Пустота — это присущий сознанию аспект невещественности, «не-я», всеохватности и открытости, подобный безграничному небу. Ясность — это способность сознания освещать объекты, на которые оно направлено; объекты же эти есть не что иное, как игра сияющей сущности самого сознания. Два эти аспекта иногда описываются как объективный и субъективный взгляды на сияние: с объективной точки зрения, сияние — это сущностная пустотность бытия, а с субъективной — ясность постижения этой пустотности. Но дзогчен не признаёт никаких различий между субъектом и объектом, и в этой системе считается, что пустота есть сущность сияния, а ясность — его проявление.
Сияние, воспринимаемое во время медитации, именуется «путём сияния», «подобием сияния» или «детским сиянием». Истинное же сияние нашей пробужденной природы именуется «основополагающим сиянием» или «материнским сиянием». Оно восходит перед нами в момент смерти, и если удастся его распознать, то мать и дитя встретятся и сольются воедино в освобождении.
Термин, который мы переводим как «сияние», нередко передают словосочетанием «ясный свет». Это — буквальный перевод не столько санскритского, сколько тибетского его варианта. Трунгпа Ринпоче недолюбливал это сочетание, но, поскольку оно очень распространено, иногда использовал его в беседах, которые стали основой его книг. По его мнению, оно слишком тесно ассоциируется с такими образами, как «свет в конце туннеля», описанный в околосмертных переживаниях, а также с обычным, зримым светом, — тогда как в действительности здесь имеется в виду очень тонкое и возвышенное понятие, которое лучше переводить как «сияние».
« Сияние» и « ясность» — это различные термины, но переводчики на английский язык нередко передают их одним и тем же словосочетанием: выражением «ясный свет» заменяются и «сияние», и «ясность». [107] Несомненно, они очень близки: ясность — освещающая сила сознания — здесь не только чиста и прозрачна, но также светла и сияюща. В переводе «Тибетской книги мёртвых» мы с Трунгпой Ринпоче использовали только эквивалент «сияние», но при внимательном изучении текста оказывается, что различие между двумя этими терминами всё же есть. Поэтому я сочла правильным учесть его и в переработанных фрагментах перевода, которые будут приведены в части II.
107
На тибетском «лучезарность» — 'od gsal, а на санскрите — прабхасвара; «ясность» — соответственно gsal baи свакча(с возможными вариантами). При переводе тибетских текстов, не имеющих санскритских аналогов, здесь подчас возникают сложности, так как в определенных обстоятельствах оба термина могут сокращаться до gsal. Но как правило они все же различаются — по крайней мере, в «Освобождении посредством слушания». В период работы над переводом я не обратила внимания на это разграничение и не расспросила о его смысле, а Трунгпа Ринпоче тогда пользовался только термином «лучезарность». Ригдзин Сикпо, напротив, использовал только термин «ясность» и сказал мне, что в 60-е годы, когда они работали вместе,Трунгпа Ринпоче тоже отдавал предпочтение этому варианту.