Скачущий на льве
Шрифт:
Септимий. Да, господин. Мы не в патруле, мы шли к девицам.
Элиша. То-то я вижу… Скажи им, чтобы встали как следует.
Септимий. Встать смирно! Это личный представитель проконсула Руфа.
Солдаты повинуются.
Элиша. Распорядись, чтобы всех пленных отпустили!
Септимий. (Ученикам) Вы можете встать.
Те пытаются встать, но в изнеможении падают на землю.
Развяжите этого! Быстро!
Солдаты с опаской развязывают Аристобула.
Аристобул. (Встает,
Элиша. Ты как ребенок, Аристобул, тебя ни на минуту нельзя оставить одного! Ты не пострадал?
Аристобул. (Ощупывая себя) Благодарение Асклепию — врачевателю, все, вроде, цело. Даже то, что не нужно философу… Но за мной должок этому молодцу!
Элиша. (Не допускающим возражений тоном) Никаких долгов! Что сделано, то сделано. Окажи мне любезность, друг Аристобул, посиди тихо некоторое время. Мне надо закончить здесь дело. (Септимию) Вот что, Септимий Рустик, доложишь центуриону Фабию о происшествии. Скажешь, что на ваших глазах толпа бунтовщиков из местной черни, подогретая проповедями в синагоге, угрожала жизни личного представителя губернатора и его секретаря. Вы призвали толпу к порядку, но она выказала неповиновение. Пришлось прибегнуть к силе. После короткой, энергичной стычки вам удалось рассеять толпу, состоявшую из десяти, (смотрит на учеников), нет, пятнадцати человек с палками, камнями и ножами. К сожалению, задержать никого не удалось, смутьяны скрылись, пользуясь темнотой. После этого вы продолжили свой путь в лагерь. Ты все запомнил?
Септимий. Да, господин! Больше ничего не докладывать?
Элиша. Нет. О том, как мирный философ обезоружил двух твоих молодцов и про игру в гусей упоминать не следует. Я послезавтра увижу командира вашего легиона, легата Марцелла, и засвидетельствую ему твою храбрость и расторопность. Я попрошу его наградить тебя, а от себя добавлю восемь серебряных денариев — по два солдатам, и четыре — тебе.
Септимий. Благодарю, господин! Но я не понимаю, за что эта награда?
Элиша. За правильно переданное донесение. Есть еще вопросы?
Септимий. Нет, господин!
Элиша. Ступай, Септимий. Мне нужно сказать этим людям несколько слов. Благодарю за службу.
Септимий отдает честь, делает знак солдатам и они уходят. Элиша подходит к сидящим ученикам.
Я не жду от вас ни понимания, ни благодарности. Я только прошу вас об элементарной осмотрительности. В следующий раз тупое следование вашим нелепым обрядам может стоить вам жизни. Вы рискуете оставить народ Израиля без толкователей Закона — будущих мудрецов, в которых он нуждается больше, чем в хлебопашцах, рыбаках и садовниках. Если не станет вас, кто будет нагромождать новые кучи бессмыслицы вокруг гор старых глупостей? Поистине, вы — средоточие мира, жемчужина среди песка, роза среди терний! Берегите себя, без вас зачахнет древо познания и иссякнет источник мудрости! Да продлится подольше ваша никчемная жизнь! (Аристобулу) Пойдем, Аристобул, нам здесь больше делать нечего. Мы предотвратили насилие, спасли жизнь нескольким светочам Торы и можем с чистой совестью удалиться в таверну, подальше от политики, религии, глупости, фанатизма и других прелестей этого мира. Нас ждут вино, поэзия и дружеская беседа.
Аристобул. Да, да… Эти животные сломали мою чернильницу и порвали мех с вином. Здесь пролились на землю чернила, вино и кровь философа. На этом месте вырастет необыкновенно жгучая крапива и особенно дурманящая белена.
Элиша. Мы увековечим это место. Чтобы оно запечатлелось в памяти потомков, мы воздвигнем здесь мраморную стелу. Юноши со всей округи будут приходить мочиться на нее. Это будет называться «струя мудрости» или «фонтан киника». Как тебе больше нравится?
Аристобул. Оба варианта хороши. А вот послушай, какую я сочинил эпиграмму…
Уходят.
Даниил. Какой позор! Я сгораю от стыда!
Иосиф. Но что мы могли сделать? Они были вооружены!
Натан. Мы даже не пытались сопротивляться…
Давид. Самое ужасное, что нас спас этот отступник. Какие мерзкие слова он говорил! Это прямо сатан в людском обличье!
Даниил. Отступник прав, наша жизнь бессмысленна. Что толку изучать тонкости Торы, если мы не можем защитить себя, нашу веру и обычаи? Римляне унижают нас на нашей земле, а мы покорны, как овцы на бойне.
Иосиф. Господь предал нас в руки Эдома. Такова воля Божья, не нам обсуждать ее.
Натан. Наша судьба — в наших руках!
Давид. Разве это не богохульство?
Даниил. Нет, клянусь всемогущим Богом! Мы можем и должны взять свою судьбу в свои руки!
Иосиф. Нам нужно со смирением перенести кару Божью. Именно в этом заключается подлинное благочестие.
Даниил. Я сыт по горло смирением! Я не хочу больше трепетать и дрожать! Я хочу вцепиться римлянам в глотку! Я хочу выцарапать им глаза! Я хочу их крови!
Давид. Ты говоришь как на рынке и в кабаке!
Даниил. Я пойду на рынок и в кабак! Я обращусь к людям! Хватит сидеть в тиши Дома Учения! Пора действовать! Я ухожу к Бар Кохбе! Кто со мной?
Натан. Подожди, Дан, не горячись! Если Бар Кохба действительно Мессия, мы все пойдем за ним. Нам важно извлечь урок из того, что с нами произошло. Возможно, это действительно был сатан — противник человека. Что мы знаем о нем? Он такой же посланник Божий, как и Мессия, только у него другое назначение. Может быть, он, по произволению Божьему, испытывает людей перед приходом Мессии? Готовы ли люди к достойной встрече избавителя? Вот и нам сейчас было послано испытание страхом и унижением. Увы нам, мы оказались не на высоте… Следующее испытание — гневом и слепой яростью. Похоже, мы можем не выдержать и его. Нам надо успокоиться. Нет лучшего средства для обретения спокойствия духа, чем вознести молитву. Давайте же, братья мои, завершим молитву Господню!
Встают, становятся в круг, обнимают друг друга за плечи, накрываются с головой молитвенным покрывалом, молятся.
Аристобул и Хана. Вторая встреча
Аристобул приходит домой к Акиве. Домоправитель Яков развешивает женские платья, раскладывает украшения, чистит их, что-то бормочет.
Аристобул. Яков! Яков! Ты слышишь меня?
Яков. А? Что? Акивы нету, он в Бейт Мидраше.