Скакуны Зеленых Лугов. Ловец Бурь
Шрифт:
Через облака, через вышки гор
Я полечу к тебе, отцу, наперекор!
Мне совсем не страшен гром,
И пусть меня отец зовет дураком.
Коль согласна ты стать моей,
Будем вместе до конца наших дней!
Эту песню Тюр слышал не впервые. Он знал, что мама сейчас опечалена. Так что он постучал копытом по золотой двери балкона,
– Войдите.
Тюр ответил:
– Заперто.
Фрея открыла ворота, и Тюр сразу понял, что она плакала – по красным глазам.
– Я не помешал?
– Входи, сынок.
В золотых покоях, в которых, как правило, жили и король и королева, теперь почти всегда обитала только Фрея. Эмир перестал спать меньше четверти луны 10 , и это огорчало не только Тюра, но и Баля с матерью. А его, кстати, и нет.
– Он ушел в библиотеку, – пояснила Фрея, догадавшись о мыслях сына.
10
Луна подразумевает под собой месяц. Круг также делится на доли.
– Вы о чем-нибудь говорили?
– Нет, мы слушали, как ты опять ссоришься с отцом.
– Я не виноват, что он упрям, как сорняк исполиницы в саду!
Фрея искренне улыбнулась и мечтательно произнесла:
– Я уже слышала такие слова. Только это было очень давно. Ты хотел о чем-то еще поговорить?
– Баль в порядке?
– Он немного подавлен.
– Спасибо отцу за это! – прорычал Тюр.
– Не сердись. Ему тоже нелегко.
– И что же с ним такого, мм? – спросил Тюр с вызовом.
Фрея от души рассмеялась, и даже ее позолоченные крылья замахали в такт задорному смеху. Фиолетовое платье всколыхнул сквозняк с балкона. Тюр поспешил закрыть дверь, а затем Фрея сказала:
– Ты всегда был бойцом, сынок. Но порой избежать драки лучше, нежели затеять ее.
– Этим отец руководствуется? – Тюр почувствовал в словах матери больше упрека, чем доброты. – Неудивительно, что он на грани нервного срыва.
– Поверь, я не хотела задевать чьи-то чувства, – поспешила сгладить углы Фрея. – И он тоже не хотел.
– Однако он это делает! – не переставал злиться Тюр.
– Ему непросто, Тюр, ты же знаешь, что когда-то он был другим.
– Каким?
– Таким же храбрым и гневливым, как ты, – с тоской проговорила Фрея, на изумрудных глазах снова навернулись слезы.
Тюр почувствовал стыд и крыльями обнял мать. Он знал о былых качествах отца, однако слышал об этом только от стариков и ветеранов. Тюр не понимал, что произошло с отцом, какое несчастье его подкосило. Он мог только смутно догадываться, что это как-то связано со слухами о празднике Солнечного Года тридцать лет назад.
– Я, пожалуй, найду Баля, – сказал он, отпуская мать.
Та со слезами проговорила:
– Поверь, сынок, порой лучше избежать драки…
– Чем затеять ее, я запомнил, – Тюр улетел прочь.
Под ним шастали пегасы, порой пролетали стражники и вельможи. Вдалеке от дворцовой башни простой народ стирал белье, готовил еду и нянчил маленьких жеребят. Никому и в голову не приходило, что все вокруг может в один миг исчезнуть. Тюр спустился на площадь, засаженную пальмами с багровыми орехами гами. Некоторые плоды уже созрели, и садовники довольно срывали их и отдавали слугам, чтобы те несли орехи на кухню и готовили гамину – сок красного цвета, бодрящий не хуже кукурузного кваса. Тюр с братом обязательно выпьют по бокальчику в честь Солнечного Года.
Где-то снова громыхнула гроза. К празднику всегда так. Грозы случаются чуть ли ни каждую треть солнца. Скорый предвестник Сезона Ветров в Геликонских горах.
Немного поскрежетав зубами от поднявшегося ветра, Тюр зашел в ворота, у подножья башни, украшенные ветвистыми рогами золотой отделки.
Библиотека Белерофа была огромной. По всему залу стояли каменные стеллажи с бумажными книгами. Пегасы с приходом второго царского рода Лорлингов научились обрабатывать древесину пальмы гами. Из их стволов получались отличные белые листы бумаги. А до этого они работали исключительно с каменными скрижалями. Теперь у них есть бумажные книги с кожаными переплетами и обложками. Хотя кое-где попадаются скрижали с высеченными на них сказками, легендами и научными эссе тех лет, но теперь почти все записи хранятся на белых листах. Тщательно отредактированные, исправленные и скомпонованные. Тюр как-то услышал от Бальдра, что в бумажных текстах порой есть информация с сомнительной достоверностью. Как он сказал: «Я нашел кучу несоответствий в наших записях». Тюр усмехнулся, Баль и книги – это союз на Селении. 11
11
Союз на Небесах.
– Баль, ты здесь? – позвал брат.
– Я в отделе зоологии, Тюр! – послышался ответ.
– Отлично! Только где этот отдел, я не понятия не имею.
Дверь никогда не запиралась, любой может сюда войти, однако мало кто заглядывает кроме Бальдра и групп школьников, пришедших на экскурсию. Библиотека никому не интересна. Это печально, никто не хочет знать свое прошлое лучше, чем настоящее.
Тюр, пролетев через все отделы, нашел Бальдра, пролистывающего уже наверное сотую книгу, потому что остальные девяносто девять валялись на полу у его копыт.
– Ты вроде говорил, что к книгам нужно относиться бережно? – заметил Тюр, когда брат грубо отбросил зеленый том по зоологии Геликонских Гор.
– Это не книги! – вспылил Бальдр. – Это бесполезные куски бумаги, обернутые в кожу!
Тюр удивился. Он редко видел брата таким рассерженным. Но когда Баль злился, Тюр использовал эти моменты на полную.
– Правильно! – он весело взлетел и скинул несколько томов с полки копытом. – Что от них толку!
– Да никакого! – закричал Бальдр и тоже начал скидывать книги.
– Столько слов, и все лишены смысла! – кричал Тюр, летая и безобразничая.
– Они закрыты в своей консервативности! – вторил Бальдр. – Они не содержат ничего кроме дезинформации и нулевых гипотез!
Тюр понял не все слова, потому просто поддакивал:
– Да, верно! Одна консерват… Одна!.. Чушь!
Баль не заметил заикания брата и продолжал гнобить книги, крича на них и раскидывая повсюду.
– Ничего ценного! Все полная чушь! Нудная скучная чушь!
– Никакой логики! – вторил Тюр брату, произнеся одно из немногих заумных слов, которое он знал.