Скала и Пламя
Шрифт:
Наташа неопределенно покачала головой, поерзав попкой по его паху.
— Чтобы позлить девчонку, чтобы раззадорить парнишку… Ты же любишь такие игры.
— Хм… А ты?
— Возможно.
— Серьезно, Стей! Если бы Нори согласилась?
— Возможно.
— Ого…
Кен положил ладони на ее бедра, поощряя двигаться жестче, быстрее.
Он снова возбуждался, хотя уже трижды кончил. Казалось, со Стейной переставали действовать все физиологические законы. Он хотел ее до безумия. И сейчас пытался насытиться
Стейна прогнулась, откинула голову назад, тихо постанывая, пока он наполнял ее. Она раскачивалась с довольной улыбкой, ублажая и взор, и член Артура. Безо всяких хитростей и изощрений, словно играючи, она сводила Кена с ума. Это было так сильно и так естественно — обладать ею здесь, принадлежать ей здесь.
На надувном матрасе, на нежнейшем хлопке простыни, чувствуя легкий аромат цветов, вина и Севера, Артур понимал, что он дома. Что он счастлив. Пусть лишь этим днем, лишь этим мгновеньем, но так всепоглощающе счастлив.
Стей склонилась, чтобы покрыть поцелуями его плечи, шею, прикусила мочку уха и зашептала:
— Трахай, кого хочешь, где хочешь, но не здесь. Приведешь сюда девку, клянусь, я убью тебя. Или ее.
Кеннет сглотнул, одновременно ошеломленный и немыслимо возбужденный ее словами.
— Черт, Стей, ты смеешь мне угрожать? Ставить условия? Пока я трахаю тебя? Серьезно?
— А разве ты меня трахаешь? — поинтересовалась она.
Артур подавился возмущением, потому что Стейна резко выпрямилась, приподнялась и с силой опустилась. Она упиралась ладонями ему в грудь, яростно двигая бедрами, врезаясь в него с характерными хлопающими звуками.
Кен заскулил от ощущений, которые усилились в сотню раз из-за ее движений и слов. Он лишь на мгновение мысленно возмутился, но тут же отпустил свою ярость, понимая, что она права. Здесь и сейчас он принадлежал ей, только ей. И она была вся его.
— Ты мой. Мой? Скажи это, — потребовала Наташа, зависнув над ним в мучительной паузе.
— Твой, — выдохнул Кеннет, посылая бедра вверх, чтобы наконец продолжить. Несколько секунд заминки были словно вечность в муках.
Стей прикрыла глаза, а потом развернулась так, что оказалась к нему спиной. Кен мгновенно среагировал на ее знак, встал на колени, пристраиваясь сзади. Он намотал на кулак Наташины волосы и бесцеремонно дернул, заставляя ее подняться и прижаться спиной к его груди.
— А ты моя, Стей. Вся моя.
— Твоя, — не спорила она.
Кен с блаженным стоном присосался к ее шее, полностью растворяясь в радости принадлежности и обладания одновременно. Ему было невероятно легко и сладко. Возможно, потому что мозги отключились, отдав власть инстинктам. Возможно, потому что это было правильно. Это было правдой. Оргазм не был подобен взрыву или землетрясению, но он был долгим.
Стейна долго лежала на животе без движения, чувствуя рядом жар мужского тела. Лишь спустя какое-то время она решилась открыть глаза. Ее взгляд сразу упал на маленький букетик лесных цветов. Она улыбнулась, протянув к нему руку, перевернулась на бок. Отрывая по одному цветочку, она бросала их в лицо Артуру. А он посмеивался, чуть морщась.
— Тебе не нравятся цветы?
— Очень нравятся.
— За что же ты их убиваешь?
— Они уже умерли, когда ты их сорвал.
— Но можно же было их засушить.
Теперь пришел черед Наташи смеяться.
— Ты меня с Ольгой путаешь. Мне не нужны символы, чтобы помнить.
— Это одновременно оскорбительно и лестно.
Она крутила в пальцах последний оставшийся от букета василек, а потом вставила его в волосы. Кеннет протянул руку, но так и не коснулся ее.
— Стей, я женюсь, — проговорил он, внимательно глядя ей в глаза.
— Сочувствую твоей жене, — ответствовала Наташа, никак не проявив недовольства.
— Ты не возражаешь?
— А должна?
Кен не нашел, что на это сказать.
— Скоро? — спросила его Стей.
— Зимой-весной.
— Не по залету, надеюсь?
— Нет.
Его аж передернуло от такой версии.
— И то хорошо. Норвежка?
— Да.
— Хорошенькая?
— Очень.
— Зачем?
— Так нужно.
— Кому?
Артур долго думал, но все же… соврал.
— Мне.
— Что ж. Поздравляю.
Он поморщился. Наташа села, потянулась к платью и бросила, словно между прочим:
— Времени уже много. Тебе пора.
— Не терпится избавиться от меня?
— Угадал, — подмигнула Старшая.
Она оделась и вышла из хижины. Обняв себя руками за плечи, Наташа смотрела на лес, изо всех сил стараясь впитать и запомнить запах украденного счастья, чувство истомы в залюбленном до слабости теле и игнорировать едкую горечь, которая жгла ее сердце. И словно сам собой рождался мотив. Она тихо мурлыкала его себе под нос, когда появился Кен и обнял ее сзади.
— Что это за песня? Твоя?
— Да.
— Я не слышал.
— Я не пела.
— Спой сейчас.
И в мотив стали вплетаться слова:
— Я в лесах наберу слова,
Я огонь напою вином.
Под серпом как волна — трава,
Я разбавлю надежду сном.
Тебя творить -
три года не говорить.
— А дальше? — спросил Кен, когда она замолчала.
Наташа пожала плечами и сказала:
— Иди.
Она услышала за спиной тяжелый вдох.
— Не любишь ты со мной прощаться, Стей.
— Не умею. Иди, Кеннет.