Скала и Пламя
Шрифт:
Но руки так и чесались. Он сам не знал, чего желает его естество: прижать посильнее сонную артерию Старшей или нащупать ее пульс в более труднодоступном месте. Кен сглотнул, понимая, что чешутся не только руки, но и рот аж саднит от желания попробовать ядовитые уста Московской ведьмы.
— Я не желаю оставаться в долгу. Что ты хочешь взамен, Стей? — проговорил он, стараясь прийти в чувства.
И Стейна словно прочитала его мысли, облизала губы, прежде чем сказать:
— Возможно немного твоего огня, Кеннет?
Он склонил голову, и их лица оказались близко-близко.
— Не
— Боюсь разочароваться.
Кен провел пальцем по ее губам, ощутив их влажность и бархатистую мягкость. Он чертовски сильно хотел поцеловать ее, но не мог себе это позволить. Словно действительно боялся отравиться. Вместо этого он коснулся языком мочки ее уха и зашептал:
— Тебя это завело, да? Когда я трахал Ольгу у дерева, и она не смела мне противиться.
Ответом ему был сладкий стон. Кеннет прикусил ее ухо и улыбнулся самому себе. Он прекрасно знал, как действует на девиц, но осознание, что такое же влияние имеет и на Стейну, завело его невероятно сильно. Задрав ее юбку, Кен смело провел рукой по внутренней стороне бедра Старшей. И сам застонал, почувствовав на пальцах влагу возбуждения.
Стейна вскрикнула и прикрыла глаза, но Кену это не понравилось.
— Смотри на меня, — потребовал он. — Ты же этого хотела. Хотела быть на ее месте? Все хотят.
— Самовлюбленный питерский говнюк, — выплюнула Стейна, но глаза открыла.
Кеннет довольно засмеялся. Он водил пальцем вокруг ее клитора, едва касаясь, дразня и наслаждаясь прерывистым дыханием Старшей. Его рука просила больше, но он изо вех сил тянул удовольствие за хвост. Не каждый день он ТАК нагибал Москву.
И вдруг стало совершенно неважно, что Ястребы проиграли битву, что его отношения с Ольгой разваливаются на куски, и что он опять проштрафился перед Эриком. Значение имела лишь горячая влага на его руке и плоть, пульсирующая под пальцем, и стоны вперемешку с ругательствами, сыпавшие изо рта Стейны.
— Хочу тебя поцеловать, — зашептал Кен, почти касаясь ее губ своими.
— Не надо хотеть, просто целуй, — простонала Стейна, задыхаясь от приближающегося оргазма.
Кеннет провел языком по ее щеке, снова куснул за ухо.
— Неееет, — протянул он.
— Почему?
— Потому что ты хочешь этого даже сильнее, чем я.
Стейна ничего не смогла ему возразить, потому что Кен надавил сильнее, заставляя ее кончить. Он ввел в нее два пальца, продолжая теребить клитор большим.
— Давай, Стей. Еще, — потребовал он, жестко трахая ее рукой.
И она вздрагивала, вцепившись в его плечи, двигая бедрами вперед, чтобы он мог проникнуть глубже, чтобы удовольствие стало еще ярче.
Кен был уверен, что она будет материться, кончая, обзывать его, но Стейна лишь звонко вскрикивала, и эти звуки были лучшей музыкой для его ушей.
А потом она аккуратно, но твердо отвела его руку в сторону, поправила платье и улыбнулась.
— В расчете, Кеннет, — проговорила Стейна и пошла к лагерю.
Кен рассеянно потирал пальцы друг об друга, пока они не высохли на ветру.
5 часть
Я отчаянно учусь
Да уроки пропадают без толку…
— Во дела, — хихикнула Нори. — Так ты хотел Наташку с малолетства?
— Нет, с чего ты взяла? — отмахнулся Артур, но сам вдруг понял, что девчонка права.
— С того, что ты — больной идиот. В твоем стиле хотеть бывшую телку родного дяди и ревновать ее же к московским соплякам. Пипец, Артур, ты хоть понимаешь, что твоя вражда с Беном — это банальное желание доказать Стейне, что ты лучше? Наташа любит Гришку, поэтому он тебя и бесит сильнее, чем остальные Волки.
— Не пори чушь, — огрызнулся он, полагая, что и этот спор проиграет, если будет оправдываться, но все же сказал: — Я не ревную Стей. Вообще, ревность — это бред. Тем более к Бену. Просто…
— Просто?
— Просто на Севере она — моя.
— Она сама-то в курсе? — Нори снова хихикнула.
— Мне насрать. Я сказал.
— А, ну если ты сказал… — издевалась девушка, посмеиваясь. — Еще Тони скажи. Он, видимо, совсем не в курсе.
— Уже в курсе, — рявкнул Савицкий. — Сказал и ему. Даже показал.
Нори сощурилась.
— Когда?
— В первый же день, как вернулся.
— Господи, — только и простонала девушка. — На концерте?
— Да.
— Значит, он из-за тебя вышел из темы?
— Откуда ты все знаешь, мелкая? Год ведь не была на Севере.
— Хелл писала. Мы иногда… эм… болтаем.
— С Хелл? — не поверил Артур. — Ты же ее не выносишь.
— Это было давно. Жаль Тони. Он мне нравился, — вздохнула Нори. — Ну, насколько может нравиться московское отрепье.
— Слабак он, — фыркнул Артур.
— Стейна не связывается со слабаками.
— Как ты хорошо ее знаешь, Нор.
— Я видела их, Кен. Стейну и Тони. Он, может, не самый отважный парень на планете, но Стейна сделала из него воина. Только вот, видимо, любовника так и не смогла. А может, и смогла, но тут опять появился ты.
Артур сжал губы, чтобы не заорать на Нори матом. Но она словно не замечала, что опять доводит его до бешенства, продолжала рассуждать вслух.
— Тони, конечно, и с Наташей едва держался, а тут еще твоя лучезарная персона. Разумеется, он не потянул вас обоих. Извращенцы со стажем, а у парня тонкая душевная организация. Что ты сделал, Кен? Она ведь послала тебя тогда, на концерте. Я видела. Как ты вообще посмел снова к ней приблизиться после этих кровавых кувырканий под деревом?
Артур сглотнул, повторив, как мантру:
— Она моя. На Севере — она моя.
Но Нори никак не могла успокоиться.
— Твоя на Севере? А ты сам чей? Принадлежность всегда работает в обе стороны, если только это не рабство. Стейна уж точно не твоя рабыня, Кеннет.
— Ты не понимаешь, Нор.
— Точно. Не для средних умов.
— Это все слишком сложно, но проще, чем кажется. Стей — моя, всегда была моей, но ее это бесит. Она хочет контролировать, доминировать, руководить мной, играть. Только я — не один из ее смазливых волчат, я не подчиняюсь ее воле. Ее это заводит и бесит одновременно. И даже когда она пыжится, пытаясь казаться крутой и независимой, она все равно — моя.