Скала Прощания. Том 2
Шрифт:
Эолейр взял Мегвин за локоть и с почти смешной осторожностью направил к лестнице. Ей же ужасно хотелось броситься вниз по вытесанным из грубого камня ступеням. Разве мог кто-то причинить им здесь вред?
Они спускались, точно две маленькие звезды в громадную пропасть, и пламя их факелов отражалось от бледных каменных крыш внизу. Эхо их шагов разгуливало по огромной пещере, отскакивало от невидимого потолка, бесконечное число раз повторялось и возвращалось к ним легким топотом, подобным шороху бархатных крыльев миллиона летучих мышей.
Несмотря на завершенность, город походил на скелет. Соединенные между собой дома были
Когда они добрались до середины лестницы, Эолейр остановился и прижал руку Мегвин к своему боку. В свете лампы его лицо, на котором застыло беспокойство, было почти прозрачным, и ей вдруг показалось, что она может прочитать все его мысли.
– Мы зашли слишком далеко, миледи, – сказал Эолейр. – Ваши люди наверняка уже нас ищут.
– Мои люди? – переспросила Мегвин, отодвигаясь от него. – А разве они и не ваши тоже? Или вы теперь стоите намного выше простого племени напуганных жителей пещер, граф?
– Вы прекрасно знаете, что я совсем не это имел в виду, Мегвин, – резко ответил он.
«Мне кажется, я вижу боль в твоих глазах, Эолейр, – подумала она. – Неужели необходимость подчиняться безумной женщине причиняет тебе страдание? Как я могла быть такой дурой и любить тебя, зная, что могу рассчитывать лишь на вежливую снисходительность в ответ».
– Вы можете уйти, когда пожелаете, граф, – сказала она вслух. – Вы во мне сомневались. Теперь, возможно, боитесь встретиться с теми, чье существование отрицали. Что же до меня, я никуда не собираюсь уходить и спущусь в этот город.
Изящное лицо Эолейра наморщилось от раздражения. Когда он невольно испачкал подбородок сажей из лампы, Мегвин неожиданно стало интересно, как она сейчас выглядит. Долгие часы одержимости, когда она искала, копала, сражалась с засовом на огромной двери, всплыли в ее сознании, точно полузабытый сон. Сколько времени она провела внизу, в недрах горы? Мегвин с нараставшим чувством ужаса посмотрела на свои руки с засохшей грязью – она действительно должна выглядеть как сумасшедшая – но принцесса тут же с отвращением прогнала эту мысль. Разве подобные мелочи имеют значение в такой знаменательный час?
– Я не могу позволить вам здесь заблудиться, леди, – наконец сказал Эолейр.
– Тогда идите со мной или заставьте меня силой вернуться в ваш жалкий лагерь. – Неожиданно ей самой не понравились собственные слова, но она не стала забирать их назад.
К ее удивлению, Эолейр нисколько не рассердился, на его лице лишь появилось выражение усталого понимания. Боль, которую она видела на нем раньше, никуда не делась, скорее спряталась где-то глубоко, просочившись на лицо.
– Вы мне обещали, Мегвин. Перед тем как я открыл дверь, вы сказали, что примете мое решение. Я не думал, что вы не держите слово. Ваш отец никогда не нарушал свои клятвы.
Мегвин обиженно от него отстранилась.
– Не нужно попрекать меня отцом!
Эолейр покачал головой.
– И все же, миледи, вы обещали.
Мегвин стояла и смотрела на Эолейра, что-то на его осторожном умном лице зацепило ее, и она не бросилась вниз по лестнице, как собиралась.
– Вы только частично правы, граф Эолейр, – медленно проговорила она. – Если вы не забыли, вам не удалось самому открыть дверь и мне пришлось вам помочь.
Он внимательно на нее посмотрел.
– И что?
– Компромисс. Я знаю, вы считаете меня упрямой или еще того хуже, но мне по-прежнему нужна ваша дружба. Вы прекрасно служили дому моего отца.
– Значит, сделка, Мегвин? – без всякого выражения спросил он.
– Если вы согласитесь, чтобы мы спустились до конца лестницы – до того места, где мы сможем ступить на выложенную плитками улицу города, – я развернусь и пойду с вами… если вы этого хотите. Обещаю.
Усталая улыбка коснулась губ Эолейра.
– Вы обещаете, да?
– Клянусь Стадом Багбы. – Мегвин прикоснулась грязной рукой к груди.
– Здесь, внизу, вам бы лучше поклясться Черным Куамом. – Из его длинных волос, собранных в хвост, выскользнула черная лента и осталась лежать на плечах. – Хорошо, меня совсем не привлекает перспектива тащить вас вверх по лестнице против вашей воли.
– А вы бы и не смогли, – заявила довольная Мегвин. – Я слишком сильная. Давайте, пошли быстрее. Как вы сказали, нас ждет мой народ.
Они начали молча спускаться, Мегвин наслаждалась безопасностью теней и скалистых гор, Эолейр погрузился в собственные мысли. Они внимательно смотрели под ноги, чтобы не оступиться, хотя лестница была достаточно широкой. Ступеньки, выщербленные и с трещинами, выглядели так, будто земля постоянно ворочалась в беспокойном сне, но работа мастеров, великолепная и изысканная, производила огромное впечатление. Свет лампы вырывал из темноты сложные рисунки, которые, пересекая ступеньки, поднимались на стены над лестницей, изящные, точно побеги молодых папоротников или крошечные перышки колибри. Мегвин не удержалась и с довольным видом повернулась к Эолейру.
– Вы видите?! – Она поднесла лампу к стене. – Разве простые смертные могли бы сотворить такое?
– Я вижу, леди, – мрачно ответил Эолейр. – Но на другой стороне лестницы нет такой стены. – Он показал на резко уходивший вниз склон каньона.
Несмотря на расстояние, которое они преодолели спускаясь по лестнице, до земли было еще довольно далеко, и падение вполне могло оказаться смертельным. – Пожалуйста, перестаньте так внимательно разглядывать рисунки, вы можете упасть.
– Я буду осторожна, граф. – Мегвин сделала реверанс.
Эолейр нахмурился, возможно, из-за ее легкомыслия, но лишь молча кивнул.
Внизу огромная лестница раскрывалась, точно веер, охватывая дно каньона. Когда они вышли из-под нависавших стен пещеры, казалось, будто свет их ламп потускнел, ему стало не под силу разгонять глубокий и всепоглощающий мрак. Здания, которые сверху представлялись хитроумными игрушками, теперь высились над ними, превратившись в фантастическое собрание окутанных тенями куполов и спиральных башен, уходивших в темноту, точно невероятной красоты сталагмиты. Мосты из будто живого камня протянулись от стен пещеры к башням, обвивая их, словно ленты. Из-за того, что различные части города соединялись узкими каменными переходами, складывалось впечатление, что это единое, живое и дышащее существо, а не артефакт, построенный из безжизненного камня, однако не вызывало сомнений, что в нем никого нет.