Скала прощания
Шрифт:
Мириамель почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы. Они покатились по щекам, и она резко вскочила со стула.
— Простите меня, граф Аспитис, — пробормотала она, пробираясь к двери вдоль стола. — Мне хочется прилечь.
Он поймал ее, прежде чем она ухватилась за ручку. Он схватил ее за локоть и повернул к себе. Она сразу ощутила жар его тела. Мириамель отвернулась, сознавая, как глупо она должна выглядеть с покрасневшими глазами и мокрыми щеками. — Прошу вас, мой лорд. Отпустите монаха.
— Я понимаю,
Она почувствовала, что уступает, становится податливой. Силы, казалось, покидают ее. Ей так надоело прятаться и убегать. Ей просто хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее, прогнал все…
Мириамель вздрогнула и отстранилась.
— Нет. Так нельзя. Нельзя! Если ты его не отпустишь, я не останусь на этом корабле! — она вырвалась за дверь, спотыкаясь и не видя дороги.
Аспитис нагнал ее у трапа, ведущего на палубу. Морская стражница Ган Итаи тихонько напевала в темноте наверху.
— Вы расстроены, леди, — сказал он. — Вам следует лечь, как вы сами сказали.
Она сопротивлялась, но его хватка была тверда.
— Я требую, чтобы ты меня отпустил! Я не хочу здесь дольше оставаться. Я сойду на берег и сама найду способ уехать из Винитты.
— Нет, леди, не выйдет. Она задохнулась от злости.
— Отпусти меня! Мне больно!
Где-то наверху песня Ган Итаи, кажется, приостановилась.
Аспитис наклонился к ней. Лицо его было очень близко.
— Мне кажется, мы кое-что должны прояснить. — Он коротко рассмеялся. — В сущности, нам о многом надо поговорить — попозже. Ты сейчас пройдешь в свою каюту. Я закончу ужин и приду туда.:
— Не пойду.
— Пойдешь.
Он сказал это с такой уверенностью, что гневный ответ застрял у нее в горле от страха. Аспитис притянул ее к себе, затем повернул и заставил пойти по коридору.
Песнь морской стражницы смолкла. Потом началась снова, то усиливаясь, то замирая. Ган Итаи взывала к ночи и тихому морю.
Глава 27. ЧЕРНЫЕ САНИ
— Они настигают нас, — ахнул Слудиг. — Если до твоей Скалы прощания больше полулиги отсюда, человечек, лучше нам повернуться и принять бой.
Стряхнув воду с капюшона, Бинабик ниже наклонился к шее Кантаки. Язык волчицы болтался, бока ее вздымались, как кузнечные мехи. Они мчались без остановки с самого рассвета, пробираясь сквозь охваченный бураном лес.
— Имею сильное желание сказать, что она близко, Слудиг, но не знаю, сколько пути мы еще имеем перед нами. Полагаю, не очень меньше дневного перегона, — тролль погладил намокший мех Кантаки. — Хорошо бегаешь, дружище.
Волчица не обратила внимания на ласку, жадно глотая дождевую воду из полости старого пня.
— Великаны, — мрачно сказал Слудиг. — У них аппетит на человечину. — Он покачал головой. —
Бинабик нахмурился.
— Я слишком мал, чтобы послужить достаточным куском для них, поэтому я не буду тратить их драгоценное время на мою поимку. Таким образом, ни у кого не будет сожалений.
Риммерсман направил своего коня к колоде. Дрожа от холода, умирающая от жажды, несмотря на секущий дождь, лошадь не обращала внимания на волчицу, стоявшую в двух шагах от нее.
Пока животные пили, над лесом пронесся долгий раскатистый вой, перекрывший шум ветра. Он раздался так близко, что кровь застыла в жилах.
— Дьявольщина! — выругался Слудиг, схватившись за эфес меча. — Они от нас на таком же расстоянии, что и час назад! Они что, несутся с такой же скоростью, как лошади?
— Похоже, что так, — сказал Бинабик. — Думаю, нам следует проникать очень глубже в лес. Многие кусты будут замедливать их движение.
— Ты считал, если мы уйдем с равнины, — это тоже замедлит их продвижение, — сказал Слудиг, отводя упирающуюся лошадь от колоды.
— Если останемся живыми, ты мне потом будешь перечисливать все мои ошибки, — проворчал Бинабик. Он покрепче ухватился за густой загривок Кантаки. — Ну теперь, если ты не придумываешь способа, как лететь, мы имеем должность снова скакать.
Ветер донес до них новый глубокий кашляющий рык.
Меч Слудига свистел, расчищая заросли, пока они пробирались по длинному поросшему лесом склону.
— Лезвие затупится к тому времени, когда оно больше всего понадобится, — пожаловался он.
Бинабик, который вел цепочку упирающихся лошадей, споткнулся и упал на грязную землю, потом заскользил вниз по мокрой грязи. Лошади ступали неуверенно по прорубленному в подлеске пути. Пытаясь встать на скользкой грязи, Бинабик ухватился за повод передней лошади.
— Кинкипа на снегу! Эта буря никогда не будет оканчиваться!
У них почти час ушел на то, чтобы расчистить путь по склону. Выяснилось, что Бинабик был, по крайней мере, частично прав, понадеявшись на лесное укрытие: редкие крики гюнов стали слышны слабее, хотя не исчезли совсем. Лес поредел. Деревья все еще были огромными, но не такими монументальными, как их собратья в центре Альдхорта.
Ольха и дуб, высокие вязы были увешаны ползучими растениями, Трава и подлесок были густы и, даже несмотря на эту странную холодную погоду, несколько желтых и голубых лесных цветков поднимали свои головки из грязи и трепыхались под струями дождя. Если бы не ливень и резкий ветер, эта часть южной оконечности леса была бы необычайно красива.
Они наконец добрались до подножия склона и взобрались на низкий каменный выступ, чтобы соскрести грязь с сапог и одежды, прежде чем двинуться дальше. Слудиг поднял голову и взглянул наверх, затем поднял руку и воскликнул: