Скалолаз
Шрифт:
– А Дитер?
– Он выскользнул из лямок и – бум! – Алина еле слышно рассмеялась. – Лемке на дне. Я вижу воронку. Жаль, у меня нет фотоаппарата, я бы щелкнула на память его нору. Если он не разбился сразу насмерть, то замерз. Эй, Ларс, ты знаешь, что для англичан означает холод?
– Не знаю, скажи.
– Холод означает только одно: пора сжигать католиков.
Шеель басовито рассмеялся.
– Что делать с рюкзаком, Ларс?
– Не слышу.
– Я спрашиваю, что делать с рюкзаком? Может, вынуть оружие?
– Сбрось вниз. Без оружия он не попадет
Алина вынула нож и ударила рукояткой в каменный шип. Он обломился. Вещи Лемке полетели вниз.
Наверху Алину команда встречала гробовым молчанием.
Одиннадцать дня. Глубина расщелины порядка семидесяти метров, веревки, конечно, не хватит. Но двадцать метров – это ерунда. Больше всего Сергея беспокоили громадные козырьки снега над пропастью. Упадет такая шапка вниз – и все: интернациональная могила.
Выбравшись по веревке наверх, Курочкин открыл верхний клапан рюкзака и развязал тесемки.
– Очередной «гибрид» «калашникова». – Он отложил в сторону автомат и вытащил полотняный пакет. – О! Галеты! А тут что? Сало!.. Шоколад!
Сергей сунул в рот две галеты и хрустнул плиткой шоколада. Громко чавкая, освободил рюкзак от содержимого.
Там нашлись шерстяной свитер, теплые носки и перчатки, банки с консервами, пластиковая бутылка со спиртом, медикаменты… Только не было обуви и теплой куртки. А в своих «босоножках» он долго не протянет. Курочкин и так удивлялся, почему до сих пор не простыл.
Сплюнув через плечо, Сергей оглядел грязно-белый уступчивый склон. Со стороны плато на него ступили несколько крохотных фигурок. Альпинист определил, что часам к шести вечера группа «бритоголовых», которых он встретил у ледопада, будет здесь.
Более неприятного и тошнотворного занятия Курочкин даже не мог себе представить. Провалившись в снег на дне ущелья по пояс, он расчистил вокруг себя пространство и немедленно наткнулся на спальный мешок с покойником.
– Я раздеваю труп! – Сергей, сморщившись, старался не смотреть в лицо покойника. – Я раздеваю труп, чтобы потом надеть его шмотки на себя… Блин! Я снимаю штаны с покойника!
Сергей дернулся, почувствовав во рту привкус горечи.
Ему буквально пришлось ломать руки и ноги в суставах заледеневшего мертвеца, чтобы освободить того от одежды. Покидав в сумку вещи покойника, он запорошил его снегом:
– Мне пора. Не скучай тут. Скоро я подкину тебе товарища. Или подругу. Алина тебе подойдет?
Наверх!
Сергей опасливо посмотрел на снежные шапки вверху и подосадовал, что так громко кричал, раздевая покойника. От его крика эти снежные карнизы, весом в несколько тонн, могли рухнуть вниз и придавить его. На губах скалолаза промелькнула не поддающаяся объяснению улыбка. Он вспомнил строчки из инструкции:
«Помните, что лавиноопасные склоны пересекают поодиночке. Остальные стоят на месте и смотрят, как пройдет их предшественник. Поиски при исчезновении под лавиной начинают снизу лавины по линии падения воды и до той точки, где исчез человек».
– Я самый послушный альпинист на свете, – разговаривал сам с собой Сергей. – Пру один по лавиноопасному склону. Вот только мне бы не хотелось, чтобы остальные видели, как я прохожу опасное место.
Но еще несколько строк грузом лежали на душе:
«Если вы видите, что лавины вам не избежать, прижмите колени к животу и, натянув свитер на нос, прикройте лицо руками. Если не успеете – снег, особенно сухой, сразу же забьет верхние дыхательные пути».
Три года назад Курочкин с группой товарищей по Горному клубу посетил монастырь Святого Бернара в Альпах, самое древнее спасательное формирование на земле. Монастырь находится на высоте 2473 метра, на перевале, который связывает Швейцарию и Италию. Гиблое место – показалось тогда Сергею: почти постоянные туманы, метели, лавины, камнепады, мороз до тридцати градусов, за зиму выпадает до двадцати метров снега. В одном из двух комплексов монастыря Сергей с удивлением рассматривал старинную фотографию монахов-бернардинцев, сделанную в 1890 году: без пуховых курток, в широкополых шляпах, в одних суконных рясах они карабкаются по заснеженному склону.
Сергею еще тогда, когда он замерзал в снежном гроте, следовало бы вспомнить этих мужественных людей, ему стало бы легче, потому что он в тот момент был экипирован куда лучше монахов.
…Осторожно преодолев двадцать метров подъема, скалолаз с облегчением ухватился за веревку.
– Если меня не сшибет снежком и не забьются дыхательные пути, то у меня будут теплая куртка, ботинки и… штаны. Я буду самым обеспеченным человеком в Гималаях.
Благополучно выбравшись наверх, Сергей принялся за изучение автомата: прицельные приспособления открытого типа, целик с боковыми выступами, укороченная ствольная коробка, ударно-спусковой механизм в точности соответствовал «АКС-74у».
Ладонь Сергея удобно вписалась в рукоятку. Автомат оказался маленьким, чуть более полуметра, удобным и легким, снабженным глушителем и тремя запасными магазинами.
– Значит, всего у меня сто шестьдесят патронов, – подсчитал Сергей. – Приблизительно по семнадцать на каждого террориста. Хватит, – решил он.
Теперь, когда скалолаз экипировался не хуже диверсанта, он решил изменить тактику: прежняя – тактика преследования – его больше не устраивала. Теперь он будет диктовать условия, хотя для этого потребуется много сил. Он пойдет на их пределе – днем и ночью, оставляя для сна по два-три часа в сутки.
2
Сегодня утром Шеель в очередной раз отметил, стоя в тумане, что по сути дела находится в середине облака, и в этой связи назвал себя и товарищей небесными созданиями. Кепке, в его представлении, облюбовал кучевое облако, Йохан Фитц – слоисто-дождевое – того гляди прольется слезами-дождинками. Алина выбрала грозовую тучку, и Шеель не мог не одобрить ее выбор, точнее – свой.
Облака в горах не похожи на облака над равниной. Здесь они более живые…
– Завтрак готов, – Алина отвлекла его от заоблачных мыслей.