Скалолазка и мировое древо
Шрифт:
Прочитав мой страх, он оглушительно свистнул. И бросился ко мне со всех лап. Темный, лохматый, яростный. Мне показалось, что от его топота земля заходила ходуном.
Я, естественно, завизжала. Никак, знаете ли, не ожидала столкнуться с такими вот археологами.
И бросилась наутек.
Далеко убежать не удалось. Возле заднего колеса я рухнула в траву. Отчасти в этом повинно сари, в котором бегать в принципе невозможно. Но основной причиной был труп археолога, о который я запнулась. Он наполовину высовывался из-под джипа. Глаза стеклянные, горло разорвано. Наглядный пример того, чем я
Зверь летел на меня, разбрасывая лапами дерн. Здоровенный, пасть оскалена. Локомотив, несущийся на полной скорости. До меня ему оставались считаные метры.
Столкновение уже было неизбежным, когда я резко распахнула тяжелую дверцу джипа...
Питекантроп врезался в створку со всей дури. Джип содрогнулся и проскользил вперед на ручном тормозе сантиметров тридцать. Оглушенный зверь рухнул на лопатки. Налитые кровью глаза уставились в небо. Это был лишь нокдаун. Он собирался подняться, но я этого допустить не могла и обрушила на его голову ещё стальной ящик с инструментами.
После этого зверь потерял интерес к активным действиям. Он растянулся в траве во весь свой исполинский рост. Лапы и физиономия покрыты шерстью, на пальцах когти. Похож то ли на медведя, то ли на обезьяну-переростка. Я его, кажется, не убила, но крепко вырубила.
Тяжело дыша, я сползла с борта джипа, на который запрыгнула, чтобы бросить ящик с наибольшей высоты. Ноги тряслись, мир плясал перед глазами.
Первым делом я проверила пульс археолога. Никаких шансов. Археолог был мертвее некуда. Даже рука одеревенела и не сгибалась в локте. Труп теперь полностью затащило под днище, и мертвец лежал, уставившись на трубу глушителя, словно нашел в ней дефект, требующий серьезной починки. Однако кроме этого я выяснила очень важную для меня вещь.
Это был археолог Левиафана.
Он был одет в такую же защитную форму, что и боевики, которые везли меня в «хаммере» к древнеиндийскому храму. В кармане я нашла бумажник, где лежали права на имя Генри Брайена, выданные в штате Огайо, фотография некрасивой нахмуренной женщины — то ли жены, то ли матери. Денег в бумажнике не оказалось. Блокнот исписан мелким нечитаемым почерком. Листая его, я расстроилась, пока в конце не наткнулась на свежую запись.
«Мандала в лесу».
Зверюга за моей спиной захрипела. В сознание, что ли, приходит? Я оглянулась. Вроде нет. Да и не должна, ящик уж больно тяжелый.
Вернулась к блокноту. Кое-что становится понятным. Информацию о мандале, священном символе индийской религии, я добыла из текста легенды. Не больше восьми часов назад я сделала перевод, а Кларк уже разослал людей, чтобы те искали указатель.
Сомнений не остается. Кларк решил пройти путем безутешной матери и отыскать вселенское древо. Зачем? Это вопрос. Я многого не знаю, чтобы ответить на него. Но, насколько я помню (а память у меня хорошая), Кларк никогда не искал древности для того, чтобы выставить их в музее. Он забирал артефакты, которые могут принести ему пользу, а все остальное уничтожал. Памятники культуры — древнейшие наскальные тексты, рельефы, бесценные мумии...
На шее археолога за воротом что-то чернело. Я оттянула одежду и обнаружила на девятом позвонке знак. Черный, неприятный, с острыми краями. Похоже на татуировку, только я впервые сталкиваюсь с подобной. Очень неприятная. Что она может значить?
Я засунула бумажник с блокнотом назад в карманы покойника. Проверила содержимое рюкзаков и багажника. Спутникового телефона не нашла. Досадно.
Высоченные горные пики теперь угнетали. Что же делать? Я перевела взгляд на фруктовую рощу. И обнаружила, что из-за деревьев за мной опять следят. Только в этот раз не зверь. Человеческий глаз.
Спустя несколько секунд из рощи вышли пятеро странных людей.
Глава 6
ЖЕВУНЫ
В первый момент я подумала, что это дети — такими они были невысокими. И лишь когда они приблизились, у меня закружилась голова и мне показалось, что странный сон продолжается. Это были не лети, а маленькие люди.
Они опасливо остановились метрах в пяти. Дружно щурясь от солнца, настороженно принялись меня разглядывать. Лица похожи на европейские, широковатые, но не уродливые. Загар умеренный, черепа обриты наголо. Одеты в длинные халаты, перевязанные веревками вокруг пояса. У троих в руках посохи с веревочной петлей на конце. Признаков цивилизации вроде радиоприемников и сотовых телефонов я не заметила.
Угрозы от них не ощущалось. Ребята были странными, но довольно милыми. Я им улыбнулась. Они заулыбались в ответ, обнажив множественные дыры на месте зубов.
— Йети! — произнес один из них, самый старший, указывая на вырубленную мною тварь. — Йети!
— Йети? — уточнила я.
Они закивали бритыми головами.
Я еще раз взглянула на косматую зверюгу, и все встало на свои места.
Йети, снежный человек. Вот это номер! Тысячи ученых разыскивают этого йети, строят теории, клянчат деньги на экспедиции, исследуют случайные видеозаписи и молятся на них. А я, кстати, тоже научный сотрудник, пришибла его ящиком с инструментами. Применила, так сказать, научный метод в исследовании аномального и непознанного.
Мне стало стыдно. И еще почему-то на ум лезло: «Йетить твою мать!»
Один из низкорослых людей, самый старший, заговорил. И я обнаружила, что понимаю его. Он обращался ко мне на языке, восходящем к санскриту. Упрощенном, примитивном, но невероятно похожем на праязык.
— О, великая спасительница! Ты победила злого йети и избавила нас от бед, которые он причинял нам на протяжении многих месяцев. В прошлом году, когда начал таять ледник, йети спустился вон с той горы! — Старейшина указал на одну из заснеженных вершин. — Он задирал овец, нападал на женщин и детей. Мы боялись выходить на улицу и жили в постоянном страхе. Но ты спасла нас! Мы благодарны тебе, белокожая богиня.
Мне стало смешно. Грудь затряслась от смеха, из-за чего сари едва не сползло. Хорошо, я вовремя его поймала.
Они говорили, как жевуны из сказки «Волшебник Изумрудного города», в которой девочку Элли ураган унес в волшебную страну. Меня тоже увезли сюда против моей воли, и сделал это почти ураган. Только я не Элли. Потому что, во-первых, я старше раза в два. А во-вторых, если она осталась без родителей, то у меня наоборот — мама осталась без меня. Мама не в себе. Кто о ней позаботится?