Скалолазка. Трилогия
Шрифт:
Впрочем, только от испуга можно было принять вошедших трех человек за толпу: невысокий и сутулый профессор археологии Майкл Гродин, какой-то незнакомый мне лопоухий фрукт и бородатый турок. Незнакомцам я не удивилась: каждый сезон Гродин набирает вольнонаемных для черновой работы – копать землю, таскать камни, изымать из шахт щебенку… А вот где Чарльз? Это его рыжую голову я мечтала увидеть в аэропорту Измира.
Лопоухий незнакомец веселился больше всех.
– Здорово мы вас разыграли! Признайтесь, что испугались, мисс Овчинникова!
– Ничего
Меня трудно вывести из себя. Но в этот раз, наверное, «Шардоне» подстегнуло. Да и правильно! Что они о себе возомнили?
– Элен, прости нас, мы виноваты. Так получилось… – Гродин опустил взгляд.
– С вас триста долларов за такси.
– Хоть шестьсот! – улыбаясь, воскликнул лопоухий незнакомец. А чего он распоряжается чужими деньгами?
Я уперла указательный палец в его лоб:
– Ловлю на слове.
– Конечно, ловите!
Почему-то мне не нравился этот тип. То ли из-за глаз, откровенно наглых, то ли из-за ухмылочки, которая меня бесила, то ли из-за его оттопыренных ушей…
– Ты голодна? – сухо поинтересовался Гродин. В его голосе слышалась вина.
На профессора я злилась больше всего. Вообще-то подобные «розыгрыши» не в его стиле… Все равно! Больше не приеду к ним, пускай сами по скалам лазают. Кости поломают, поваляются в больницах – будут знать, как устраивать «сюрпризы».
– Нет, колбасы было достаточно. – Я прикрыла рот. Кажется, у меня начиналась отрыжка. Боже, зачем я столько съела?
– Тебе помочь?
– Чем? Ой… – Рык получился громким, мужицким.
Профессор сделал вид, что ничего не заметил, и произнес:
– Элен, после того, что случилось, я не смею тебя об этом просить, но… Это очень важно. – Он упер в меня взгляд своих серых глаз.
Лопоухий и турок перестали улыбаться и смотрели на нас. Я почувствовала себя неуютно. О каком серьезном разговоре может идти речь, когда на моем лице как будто размазали флакон с тушью, а из волос все еще сыплются листья? Мне бы косметичку и к зеркалу – в порядок себя привести.
Но Гродин неумолимо гнул свое:
– То, зачем ты прилетела… Это очень важно для нас… для меня…
– После ваших «сюрпризов» могу и обратно улететь!
– Погоди, не горячись. Надпись на скале крайне важна для нас! А время… Как бы это объяснить?
– Да уж, объясните как-нибудь.
– В общем, времени очень мало.
Пришла моя очередь уставиться на него.
– С каких это пор археологические раскопки стали проводить по секундомеру? С кем вы соревнуетесь, Майкл?
– Мы ни с кем не соревнуемся. Я не могу всего объяснить, это долго. Но прошу тебя сделать работу прямо сейчас.
– Как? Ночью?
Профессор явно спятил. Еще ни разу я не выходила на объект ночью. В темноте все по-другому. Можно крюк вбить в крошащуюся скалу, можно ступить не туда… Для скалолазания в ночных условиях нужна тренировка. И не одна. А Гродин чего хочет? Чтобы я, неподготовленная, лезла на темный обрыв?
– Я не полезу.
– Мы все оплатим. Не беспокойся, в деньгах обижена не будешь.
– Не полезу ни за какие деньги! Подождать не можете? Рассвет займется уже через несколько часов!
Гродин просительно свел вместе кончики пальцев обеих рук:
– Элен… Нам очень-очень нужна эта надпись. Я предполагаю, что здесь находится усыпальница древнегреческого Великого Сказителя, жившего приблизительно в восьмом веке до нашей эры. Тело похоронили у прибрежной скалы, а на самой скале начертали легенды Сказителя. К ним вели ступени, но со временем они обрушились, и надписи теперь недосягаемы ни с подножия, ни с вершины. Только ты можешь туда забраться.
– Вам нужны эти легенды?
– Да. Возможно, там хранится что-то еще.
– Вот что я вам скажу, Майкл Гродин! Так дела не делаются! Если бы вы хотели скорее получить эти надписи, то встретили бы меня в аэропорту и привезли сюда засветло. Тогда я спокойно, без нервотрепки скопировала бы все на закате. Но вы меня не встретили! Подозреваю, что попросту забыли! Ради чего я буду рисковать здоровьем?!
– Ну, хватит! – вдруг раздраженно промолвил Лопоухий и вытащил из кармана пистолет.
Я оторопела, поначалу подумав, что это еще одна шутка. Но второй незнакомец, турок, также вытащил пистолет и упер его в голову Гродина. Тот обреченно опустил глаза.
Вот тут-то страх меня и сковал. Горло сжалось настолько, что я даже пискнуть не могла, а сердце словно сдавили клешнями.
– Представление закончилось! – произнес Лопоухий. – Не хочешь по-хорошему, крошка, значит, будет по-плохому!
Гродин по-прежнему не поднимал глаз. Теперь ясно, что его использовали в качестве подсадной утки. На лагерь археологов совершено разбойное нападение. Чарльза бандиты не смогли заставить убедить меня сотрудничать с ними, а старенький Гродин не имел сил сопротивляться…
Мерцающий под потолком фонарь внезапно потух.
– Проклятье! – раздался голос Лопоухого.
Рядом со мной находилась стойка, на которой держался шатер. В темноте я могла бы пнуть ее и обрушить палатку на головы мерзавцев, а сама сбежала бы, пока они путались в брезенте. Но у меня не хватило мужества на это. И когда Лопоухий зажег ручной фонарик, я стояла на месте, словно приросшая к полу.
Луч фонаря он направил мне прямо в лицо. Я зажмурилась.
– Так вот, крошка, – произнес Лопоухий, продолжая прерванную мысль. – Теперь ты полезешь на обрыв на безгонорарной основе.