Скальпель Оккама
Шрифт:
И, не дав Уилеру ответить, Карл поднял кверху скальпель.
– Я попрошу вас сделать для меня одну вещь, - сказал он резко, с совсем иной, повелительной интонацией, типичной скорее для Уилера.
– Я хочу, чтобы это сделали вы, потому что мне противно, черт побери, оставаться единственным человеком на свете, на чью долю выпало такое.
Наклонившись над изголовьем, он сделал поперечный разрез по верхней границе лба трупа от виска до виска. Затем, упершись локтями в боковые стенки гроба и сжав скальпель обеими руками, проделал надрез, от середины лба по переносице, носу, губам и подбородку до самого горла.
Распрямившись, он приказал:
– Положите руки на его щеки.
Уилер нахмурился на мгновение, помедлил - с ним уже давненько никто так не разговаривал!
– и повиновался.
– Теперь прижмите ладони и сдвиньте руки.
Надрез слегка расширился, и вдруг кожа под руками подалась и легко соскользнула вниз. От неожиданности Уилер чуть не упал грудью на гроб, и лицо его оказалось в нескольких дюймах от страшного освежеванного лица трупа.
Подобно легким и почкам, глаза тоже сливались в один глаз, немного суженный посередине. Зрачок был овальный: длинная ось овала шла поперек. Кожа была бледно-лавандового цвета, сосуды на ней желтые, на месте носа - дыра с лохматыми краями. Рот имел округленную форму, зубы неровные, беспорядочно расположенные, подбородок едва выделялся.
Уилер, не шевелясь, зажмурился; прошла секунда, другая, пока он наконец отважился раскрыть глаза. Карл в два прыжка обогнул гроб и одной рукой подхватил Уилера под грудь. Уилер на мгновение тяжело повис на его руке, но тут же распрямился и отбросил руку.
– Вам не надо было заставлять меня это делать.
– Нет, надо было, - сказал Карл.
– Вам хотелось бы быть единственным человеком на свете, который испытал все это и не мог бы даже никому рассказать?
И тут Уилер смог даже расхохотаться. А потом, оборвав смех, сказал:
– Нажмите эту кнопку.
– Давайте крышку.
Уилер послушно принес крышку, и они закрыли гроб
Карл нажал кнопку, и гроб плавно скользнул в полыхающий жаром зев печи...
У Джо Триллинга был необычный способ добывать себе средства к существованию. Зарабатывал он неплохо, хотя, конечно, не то, что в большом городе, там он, надо полагать, греб бы лопатой. Зато он жил в горах, в полумиле от живописной деревушки, на свежем воздухе, вокруг раскинулись рощи - сосна, береза и горный лавр... А главное - он был сам себе хозяин. Конкурентов у него почти не было.
А занимался Джо изготовлением анатомических муляжей различных частей человеческого тела. Главными потребителями были военные, но много заказов поступало и от медицинских учебных заведений, киностудий, а иногда и от частных лиц, причем в последнем случае Джо лишних вопросов не задавал. Он мог изготовить модель любого внутреннего органа, любой части тела. Он мог делать модели, неотличимые от натуры на глаз, на ощупь, по запаху и как угодно еще. Он мог изобразить гангренозную язву, от которой несло трупным запахом. Он мог делать уникальные экземпляры и целые партии. Короче, доктор Триллинг был в своем деле первым человеком в Штатах.
– Настоящим шедевром, - сказал Карл (в более благоприятной обстановке, чем при предыдущей встрече, на сей раз днем, а не ночью и с кружкой пива в руке), - была твоя выдумка с лицом. Первоклассная работа, черт побери.
– Ерунда. Вся сила была в твоей идее - заставить его положить руки на лицо.
– Не понял.
– Я тут как-то вспомнил об этом, - сказал Джо.
– Ты, наверное, сам не отдавал себе отчета, какой это был блестящий ход. Устроить человеку такой спектакль само по себе умно, но заставить его прикоснуться к этому собственными руками - вот в чем проблеск гениальности. Как бы тебе объяснить... Ну, пожалуй, такой пример. Шел я однажды из школы - совсем еще маленьким был мальчишкой - и схватился рукой за прут садовой решетки. А на пруте был плевок, обыкновенный плевок.
– Он показал ладонь правой руки и брезгливо отряхнул ее.
– Сколько лет прошло с того дня, но я до сих пор не забыл этого ощущения. Годы не стерли его, никакое мыло, никакие щетки не смогли его соскоблить. И сидит оно не в мозгу, не в психике, это не просто память о неприятном эпизоде. Мне кажется, существует какой-то запоминающий механизм в самих клетках, особенно в клетках рук. Он-то и работает... Это я все к тому, что Уилер, сколько ему ни суждено прожить, будет до конца дней своих ощущать, как кожа соскользнула с черепа мертвеца под его ладонями, и вспоминать, как он чуть не уткнулся в него носом. Нет, дорогой брат, гений ты, а не я.
– Брось. Ты знал, что делаешь, а я нет.
– Не заливай.
– Джо откинулся назад в своем шезлонге так далеко, что сквозь дно пивной кружки смог увидеть солнце.
Лениво следя, как поднимались в пиве пузырьки газа и вопреки законам перспективы увеличивались, удаляясь от него (просто потому, что ближе к поверхности жидкости они расширялись), он пробормотал:
– Карл...
– Да?
– Ты когда-нибудь слышал о "бритве Оккама" (1)?
– Гм... Давно. Кажется, философский принцип какой-то. Или из логики? Постой- ка... Одну минуту... Вот так. Если даны следствие и ряд возможных причин, то наиболее вероятной, истинной причиной будет простейшая. Правильно?
– Не совсем точно, но довольно близко, - сказал Джо. Гм-м... Ну так вот, ты и я знаем, что человеческой жадности и беспечности самих по себе вполне достаточно, чтобы разрушить нашу планету. Но, считали мы, для людей, подобных Кливу Уилеру, располагающих реальными возможностями пресечь этот процесс, подобные причины неубедительны, и сфабриковали для него инопланетянина, дышащего смогом. То есть он ничего не стал бы делать ради спасения мира, пока мы не подсунули ему довод, убедительный лично для него. Выдумали и подсунули.
– Да, но выдумали, оправдав этот довод всеми доступными данными... К чему ты, собственно, клонишь?
– Так... Видишь ли, наша хитроумная афера по сути своей очень проста, потому что сводит все к одной-единственной причине. "Бритва Оккама" этому и учит - сводить явления к простейшим причинам. Я все к тому, что единственные причины, весьма вероятно, и есть истинные.
Карл со стуком поставил свою кружку.
– Черт возьми, я до этого не додумался! Слишком занят был. А ЧТО, ЕСЛИ МЫ ОКАЗАЛИСЬ ПРАВЫ?
Они глядели друг на друга - потрясенные...
– ------------------------------------------------------
1) - Оккам, Уильям (ок. 1300-1349) - английский
философ-схоласт, логик и церковно-политический
деятель. Утверждал, что понятия, не сводимые к
интуитивному знанию и не поддающиеся проверке
опытом, должны быть удалены из науки: "Сущности
не следует умножать без необходимости". Этот
принцип был назван "бритвой Оккама"
Автор рассказа прибегнул к игре слов, назвав хирургический скальпель Триллинга, раскрывающий перед Уилером якобы инопланетное происхождение его босса, "скальпелем Оккама".