Скандал
Шрифт:
Кристер ухмыльнулся.
– Это когда ты собиралась призвать Тенгеля Злого, верно?
– Да, – содрогнулась Тула. – Меня не назовешь хорошим человеком.
– Тебя? – удивленно переспросил он. – Да ты лучше всех на свете! Сразу после папы. Ты очень хорошая, мамочка!
– Безоговорочно?
Он вгляделся в нее в прозрачном утреннем свете.
– Нет, не безоговорочно, – рассмеялся он. – Знаешь, в тебе часто бывает что-то дьявольское. И единственное спасение от этого – твое
– Спасибо, я знаю, – пробормотала она. – Кристер, я действительно пыталась быть хорошим человеком, несмотря на ужасный груз прошлого. Думаешь, мне удалось?
Он услышал в ее голосе трепетную мольбу и понял, как много значит для нее его ответ. А ответ был очень прост:
– Никто бы не сделал этого лучше, мама. Мы с отцом знаем, как тебе нелегко, и оба невероятно восхищаемся тобой.
– Спасибо, – сказала она взволнованно.
На самом деле ее обуревали противоречивые мысли.
«Если бы ты только знал, Кристер, чего мне это стоит! Если б мог догадываться, как все во мне разрывается и бурлит! Зло… Это не самое худшее. Худшее то, что я во власти демонов.
И я еще не свободна от нее. По крайней мере, мой разум.
Неописуемая мука, ибо мысли эти так сокровенны, так поразительно притягательны. И вместе с тем так пугающи, что холодеет мозг».
Она подумала о своей маленькой семье. О любви, которой неизменно лучились глаза ее сына и мужа, любви к ней, недостойной… И на ее собственных глазах выступили слезы.
– О Господи, как я люблю вас обоих! – непроизвольно вырвалось у нее.
Остаток ночи они просидели в спальне, на постели Томаса. Саша был накормлен и напоен, и теперь чутко дремал в ногах кровати. Время от времени он открывал глаза, вздрагивал и озирался, но потом страх в красивых собачьих зрачках угасал, и он облегченно вздыхал, принимая новый поворот в своей судьбе. Конечно, он был немного настороже, но его прежнее жилище ощутимо проигрывало в сравнении с новым.
Могло бы быть и хуже, видимо, думал он, укладывая голову назад, на мохнатые лапы.
Его маленькое тельце носило на себе явные следы истязаний. Тула изрядно повозилась с раной на передней лапе, и он терпеливо позволил себя лечить. Однажды, когда Кристер зашел со двора в дом, Саша начал вилять хвостом. Это было воспринято всеми, как добрый знак.
На семейном совете Томас заявил, что они действовали хоть и дико, но разумно. «Узнаю ваш почерк, мои дорогие сумасброды», – улыбнулся он.
Те польщенно просияли.
– Но тебя могли увидеть у дверей Городского клуба с собакой, – предположил Томас.
– Только Аманда, – быстро произнесла Тула. – А она не станет доносить.
– Саша такой маленький, что весь уместился под курткой, – объяснил Кристер. – Хотя я и выглядел при этом довольно мешковато.
Томас охотно согласился поехать с Тулой на курорт Рамлеса.
– Дело только выиграет от моего участия, – сказал он. – Я ведь знаю врача, который лечил Магдалену Бакман. А ты, Кристер, что должен делать ты?
– Я? Разузнать все о семействе Бакман в Нуртэлье.
– И о деде, старом Молине, короле Нуртэлье, – напомнила Тула. – Только бы он был жив, его сведения могут оказаться очень ценными. Он должен был что-то видеть или слышать. Думаю, тебе следует настаивать на встрече с ним.
– Но дипломатично, разумеется, – предостерег Томас.
– Положись на меня, – заявил Кристер. – Я сама деликатность.
Тут оба родителя зашлись в приступе кашля.
Томас положил свою ладонь на руку сына. С трудом сохраняя серьезность, попросил:
– И, Кристер, дорогой… Никаких магических экспериментов!
– Только в случае необходимости.
– Нет-нет, ни в коем случае, – отрезала Тула. – Я вовсе не уверена, что ты «меченый». До сих пор ты мне не представил ни одного доказательства этому утверждению.
– О, я могу назвать массу!
– Например?
– Ну… Э… Но, мама, в моем поколении есть только Вильяр и я. Вильяр не «меченый», это подтвердил его дед Хейке.
– Человеку не дано знать, – произнесла Тула. – Это может проявиться с годами.
– Вот-вот, верно! Как у меня.
Тула удрученно вздохнула.
– Знаешь, ведь Анна-Мария и Коль еще могут иметь ребенка. В нашем роду никогда прежде не случалось, чтобы кто-то остался бездетным. И ребенок может быть «меченым».
– У них не будет детей, они женаты уже двадцать лет!
– Не говори так, чудеса происходили и раньше. В любом случае я рада, что ты поживешь у них. Мне так будет спокойнее. Уж извини, но я не вполне доверяю блестящему жизненному опыту и здравому смыслу моего сына. Они встретят тебя с распростертыми объятиями. Они живут так уединенно, вдали от остальных членов рода.
Они строили планы, пока глаза сами не стали закрываться. Тогда все отправились спать.
Но Томас потом встал и просидел всю ночь у окна с собакой на коленях, нежно поглаживая ее лохматую шерсть. Жизнь сурово обошлась с Томасом, обрекши его на неподвижность. Он выглядел значительно старше Тулы, начал седеть, страдание прочертило морщины на его лице. Но последние девятнадцать лет были счастливейшими в его жизни. Он часто дивился, чем заслужил это счастье встретить Тулу и произвести на свет такого прекрасного, хотя иногда чересчур взбалмошного сына.