Скандальная мумия
Шрифт:
Пэтч нетерпеливо всплеснул руками.
– Да все, что подсвечивает ночное небо, понятно? Пусть это будет шоу. Пусть знает весь мир, что нашей миссии не смогли воспрепятствовать жадные оппортунисты. Когда дойдете до бастионов Музея Библии Живой, да вознесет ваш юный воин трубный глас, и падут стены врагов. Я это видел, мне было видение. Вы войдете, каждый мужчина и каждая женщина из рядов ваших, возьмете бренные останки Князя и принесете их мне.
– И тогда мы будем вознесены?
– Вскоре после этого.
– Слушайте, – сказал Голиаф Джонс, – вы нам это «вскоре» талдычите с самого нашего
– Обещал Бог! – перебил его Пэтч с растущим нетерпением. – Он мне сам сказал всего десять минут назад: верните Князя в Табернакль Мой, и воззрите на чудо.
Джонс сжал кулаки:
– Чудо – это было бы неплохо, – сказал он, – особенно такое, которое заберет нас на небо, потому что у нас малость терпение кончается.
Пэтч раздраженно сделал вдох и задержал дыхание. Пот лил по его щекам, туманил толстые очки. Он про себя посчитал до десяти, потом только выдохнул.
– Верните Князя. Только тогда может Вознесение совершиться. Это воля Бога.
– Вернем Князя, – повторил кто-то из «светляков».
– Воля Бога, – дуэтом произнесли две Джонсихи.
– Вернем Князя! – присоединился еще один «светляк», потом еще один.
– Воля Бога! – контрапунктом отзывались Джонсы, отбивая ритм ногой.
Темп и громкость нарастали, пока не зарезонировали половицы арсенала. Пэтч на своем троне потерял равновесие и позорно рухнул бы на задницу, если бы не успел ухватиться за позолоченное крыло ангела на спинке.
– Ступайте! – проорал он с пошатнувшегося трона. – Ступайте!
Отрядом численностью в восемьдесят три человека Дети Света устремились в ночь. Несколько Джонсов размахивали бейсбольными битами. Включились фонари. Высоко над головой подмигивал на привязи ангел-дирижабль, исчезая на миг, когда выходил из луча прожектора, и снова сияя.
А внизу маленький Билли Майк протрубил на пробу в свой рожок, и распев «Вернем Князя – воля Бога» зазвучал ровным ритмом здорового сердца.
По дороге толпа прошла мимо ресторанчика Мак-Муллина «Таитянская луау». Посетители подались назад, когда Джонсы – «Воля Бога… воля Бога… воля Бога» вырвали из стоек вдоль улицы дюжину пламенеющих факелов-тики. Предводитель отряда Голиаф выхватил восьмифутовое копье из руки фибергласового таитянского воина вдвое больше натуральной величины и обрушил героическую статую ударом тяжелого сапога. На пол ресторана посыпались каскадом горячие крылышки, салаты, жареные цыплята, картофельные чипсы и прочие полинезийские деликатесы.
Толпа двинулась дальше.
Двое парней – водителей гонок с выбиванием из Валдосты, штат Джорджия, братья Калвины, Бей и Жги, запланировали выступление в смертельном матче на ноксвильской арене на следующий вечер, а сейчас пили пиво в соседнем баре.
– Посмотри на эти белые простыни, – сказал Бей. – И факелы, блин…
– Твою мать, – ответил Жги, – это же Клан марширует! Пошли посмотрим, чего они затеяли.
Спортсмены
– Пахнет дракой, – сказал один.
– Пошли за ними, – сказал другой.
– Йо-хо-хо! – сказал третий.
Рита Рей и Орландо сидели в «кадиллаке» Орландо, припаркованном возле музея. Орландо разложил на приборной доске набор инструментов, чтобы вскрыть заднюю дверь музея и вытащить мумию для получения страховки.
– Это они, – сказала Рита Рей. – Эти Шикины «светляки». Парад какой-то у них.
Процессия двигалась вперед, стала приближаться к музею, и Рита Рей поняла:
– Слушай, они же тоже за ним идут!
– Mui bueno, – ответил он. – Отвлекающий момент. Perfecto. – Он отложил мелкие отмычки и ухватил монтировку. – Тогда ведь нам не нужны тонкости?
Мори смотрел в бинокль на марширующих «светляков» с обзорной площадки «Небесной иглы», высматривая среди освещенных факелами лиц физиономию Шикльтона Дуна.
– Если ты там, друг мой, – сказал он, – я тебя найду. Найду, не сомневайся.
Вскоре после ухода Детей Света из арсенала Крили Пэтч постучал в дверь Джинджер.
– Это я, – сказал он. – Посланец.
– Выпустите меня.
– Ты могла бы вести паству в поход за бренными останками преподобного Дуна, но нет – ты не такая. Ты бы дотащилась только до ближайшего бара.
– Я не такая, – донеслось изнутри. – Я буду хорошая. Выпустите меня.
Музей Библии Живой возвышался гигантским угловатым свадебным тортом. Каждый из пяти этажей был шестиугольным, подобным лежащему ниже, только поменьше, с двумя короткими стенами, образующими острия на каждом конце, и с двумя стенами подлиннее, идущими параллельно улице. Стены также наклонялись внутрь от основания кверху, и все здание казалось многогранной пирамидой. На каждом этаже цвели пластиковые растения, напоминая голливудскую имитацию висячих садов Вавилона. На вершине полыхал пропановый факел – в пару к подсвеченному прожектором ангелу-дирижаблю, парящему рядом над арсеналом.
Голиаф Джонс, патер фамилиас клана Джонсов, остановился у основания двойного пандуса, зигзагом идущего вдоль фальшивого глиняного фасада пирамиды, и поднял руку. Скандирование затихло. Джонс жестом вызвал из толпы маленького Билли Майка с его рожком.
Билли Майк застенчиво грыз ноготь, оказавшись среди взрослых, уставился на кроссовки и цеплялся за мамину юбку.
– Я боюсь, – сказал он и шмыгнул носом.
– Сын! – сказала мать и встала рядом с ним на колени. – Ты избран для священной задачи. Пути Господни неисповедимы. Когда Грэмпс подарил тебе на Рождество эту штуку, я готова была поклясться, что это Сатана меня карает. Теперь я вижу, что и этот рог, и ты – орудия Божьи. – Она взъерошила ему волосы и дала неслабый подзатыльник. – А теперь дуй в свою трубу что есть силы, а то я тебе задницу надеру так, как тебе ее еще в жизни не драли.