Скандальная связь
Шрифт:
В палату заходит врач, и я отхожу от окна.
– Ну что? Вы подумали?
– Да, сделаем краткосрочную. Я плохо переношу наркоз. Да и жених выдержит максимум месяц без секса, мы же не хотим с вами осложнений и проблем? Но была бы очень благодарна, если бы вы сказали отцу, что провели мне долгосрочную гименопластику, и в подробностях рассказали, сколько времени проходит восстановительный период. Папа требует от меня ежедневной физической активности, урезает калории, а я ненавижу спорт и буду рада небольшой передышке. К тому же очень мечтаю о ребенке…
Может, отец и впрямь отстанет от меня после этого,
– Хорошо. Без проблем. Раз с нюансами вы уже ознакомились, переодевайтесь и отправимся в операционную. Вся процедура займет от силы двадцать минут.
Шлю Жанне короткое сообщение: «Ок» – и направляюсь к кровати, беря в руки сумку с вещами. Оказывается, и придумывать ничего не понадобилось. Решение само меня нашло и теперь ищет встречи. Говорю же, везунчик. Только впору кавычки поставить по бокам, потому что со мной удача Эрика дает сбой, а ангел-хранитель курит, посмеиваясь, в сторонке.
10 глава
Никогда до этого дня я не задумывалась, насколько родными могут быть чужие люди и насколько чужими – родные. Сбрасываю звонок отца и тут же пишу сообщение, что не хочу с ним разговаривать. Непонимание – вот что я чувствую. В глазах нет слёз, но внутри их целое море. Включаю режим полета и перевожу взгляд на Алю. Она сегодня молчалива и жалуется, что болит голова. Сетует на магнитные бури, но Кирилл мне доложил, что к ней вчера Наташа и Катя приезжали. Впервые за семь или восемь месяцев. Вот она и расстроилась. Как же порой тяжело с близкими людьми. Не приезжают – камень на сердце, рядом находятся – и легче не становится. Заколдованный круг.
– Погулять сегодня не получится. Дождь льет с самого утра, – вздыхает Аля. – Но Семён обещал к нам зайти и что-нибудь веселое рассказать.
– У него бездонный сундук историй, – киваю я и перевожу глаза в окно.
Похоже, тепла в Москве больше не предвидится в этом году.
– Неужели столько всего может произойти за одну жизнь? – спрашиваю я.
– Может конечно. Есть люди, к которым душа тянется, и хочется обо всём им рассказать, поделиться. Он почти как мой Андрюша. Только живой.
Я трогаю Алю за руку и глажу по сморщенной коже. Не люблю, когда она грустит и говорит о своей жизни так, будто завтра конец.
– Вы оба такие. Если бы не возраст, то, наверное, сошлись бы и жили?
– Не знаю. Общего у нас и впрямь много, – соглашается Аля и сдержанно улыбается. – Целый пансионат на двоих.
На душе кошки скребут, ещё и погода отвратительная. Допиваю остатки остывшего кофе, чувствуя, как пульсируют виски. Всегда так, когда не высыпаюсь. Для меня очень важен полноценный отдых. А я второй день не могу перестать думать об очередном тупике, в котором оказалась. Не получается переключиться, впрочем, как и забыться сном. Организм дал сбой. Меня дико раздражают собственные ошибки и прессинг отца. Еще и Багдасаров молчит. Что тоже удивительно. Но это только к лучшему. Я передумала и больше не хочу с ним встречаться. Надеюсь, что и он передумал.
Время до конца смены тянется медленно. Я счастлива, что отец улетел утром в Питер и мы с ним не пересечемся несколько дней. Беру ключи от машины и включаю телефон. Как я и предполагала, после разговора с врачом, восстановившим мою девственность, отец успокоился.
Я барабаню пальцами по рулю и жду, когда сим-карта пройдет регистрацию в сети. Сразу же приходит сообщение о пропущенных звонках от отца, Пети и с какого-то незнакомого номера. Делаю скрин экрана и шлю его Жанне. Она отвечает через пять минут:
«Да, это номер Эрика».
Ниже прикреплен смайлик целующейся пары.
Дурочка. Багдасаров же появится явно не за тем, чтобы повторить секс. Хотя на этот случай я себя обезопасила. Как и на случай его неадекватной реакции. Он ведь не жалует девственниц? А я на какое-то время снова она.
«Эрик и мне звонил. Спрашивал, работаешь ли ты сегодня», – приходит следом.
«А ты?»
«Сказала, что работаешь».
На коже выступают неприятные мурашки, когда представляю избитого везунчика. Я полагала, он объявится в тот же вечер, после сообщения Жанны, но нет. Может, ждал, когда синяки сойдут с лица? Осматриваюсь на парковке, черных порше нет ни одной штуки. К счастью.
Набираю Петю и отчитываюсь, что отправляюсь в торговый центр. Мне необходимо немного развеяться и снять стресс, возможно, сходить в кино. Не покидает ощущение, что грядет нечто необратимое. Как в фильме ужасов: чем ближе к финалу, тем страшнее ожидание развязки. Разница лишь в том, что у меня только начало.
Выезжаю с парковки и включаю музыку. Дворники счищают влагу с лобового стекла. Мыслями я снова возвращаюсь к отцу. Так больно внутри. Невыносимо. И запал сопротивляться поубавился после того разговора. Чувство такое, будто меня растоптали. Во всей этой ситуации лишь один плюс – сорвалась помолвка с Ибрагимовым и я всё еще на свободе. Хочется верить, что и до свадьбы дело не дойдет.
Глушу двигатель на подземной парковке, но выходить не тороплюсь. Поворачиваю голову и смотрю на телефон, который лежит на сиденье. В нём теперь стоит маячок. Чтобы папа и Петя могли меня отслеживать. Позавчера установили. Но я и не собираюсь сбегать. Да и куда мне податься? Как далеко и с какой скоростью я бы ни убегала – от себя не сбежать. Но, возможно, откровенный разговор с Иманом поможет решить проблему с навязанным браком. Папа просто не оставил мне другого выбора, кроме как покаяться жениху в совершенных грехах и рассказать о недавнем визите в клинику на Тверской. Уверена, Ибрагимов пересмотрит свое решение относительно нашего союза, потому что я в красках собираюсь рассказать о том, какой нехорошей девочкой была и как буду портить ему дальнейшую жизнь. Если он благоразумный человек, то отпустит меня.
Услышав стук в окно, поворачиваюсь, и сердце падает вниз. Передо мной стоит Багдасаров. Смотрит в упор, чуть прищурившись, примерно, как и отец в тот день, когда появился в моей комнате со стопкой газет и журналов с кричащими заголовками. Удерживать пристальный взгляд везунчика становится тяжело. Я не могу полноценно дышать. Будто парализовало. Жадно втягиваю воздух, чтобы привести себя в чувство, но тщетно. Спазм в грудной клетке не проходит.
– Выходи, – произносит он одними губами и, вложив руки в карманы брюк, отходит от моей машины.