Скандальный брак
Шрифт:
Грешам похлопал по голому плечу женщины.
– Пойдем, Адара. Давай складывать вещи.
Она проигнорировала его. Ее глаза блеснули через затемненную комнату на Спенсера.
– Ты чертов дурак. Глупец! Думаешь, что любишь ее? Думаешь, она любит тебя?
– насмешливо произнесла Адара.
Спенсер сохранял спокойствие, глядя на нее, слушая. Он знал, что ему не следует. Знал, что надо отвернуться, но не мог. Спенсер стоял как вкопанный, пока она поливала его своим ядом.
– Подожди и увидишь. Твоя идеальная невеста разобьет тебе сердце. Я вижу это
– ее красивые губы скривились.
– Вы вообще знаете друг друга?
– она безжалостно рассмеялась.
– Ты для нее лишь титул. Богатство и безопасность. А не мужчина! Не тот, о ком она когда-либо будет заботиться!
– Ты ошибаешься, - он медленно покачал головой.
– Твоя ошибка в том, что ты думаешь, что Эви хоть сколько-нибудь похожа на тебя.
С этим прощальным комментарием Спенсер повернулся и покинул комнату, игнорируя отзвук ее слов в ушах, неприятное ощущение, которое они оставили в его душе.
Адара ошибалась.
Он не был глупцом, позволив привязанности к жене появиться в сердце. Не был глупцом, считая, что она, возможно, разделяет его привязанность. Эви была другой. Хорошей и искренней. Почему не позволить себе заботиться о ней?
Угрюмый голос прошептал в его голове: потому что она Линни Йена.
Спенсер покачал головой. Больше нет. Теперь она была его. Его Эви. Не было ошибкой позволить надежде прокрасться внутрь… надежде на брак, основанный на чем-то большем, нежели долг и удобство. Надежда ради них обоих.
Глава 23
Эви проснулась от ощущения теплых губ на своей шее, горле, груди. Открыв глаза, она улыбнулась и запустила пальцы в густые волосы Спенсера. Предрассветный сумрак начал заползать сквозь занавески из дамаста.
– Хм, доброе утро, - пробормотала Эви, затем нахмурилась.
– Я пыталась не заснуть, чтобы дождаться тебя вчера вечером. Почему ты не разбудил меня, когда ложился?
Она мало что помнила после ванны и еды, кроме того, что взобралась на его постель. Очевидно, сытую и расслабившуюся после ванны, ее одолела усталость.
– Ты выглядела такой умиротворенной. Мне не хотелось будить тебя, - он поцеловал ее прямо под ухом, и она затрепетала.
– Я решил, что это может подождать до утра.
Эви смотрела на широкую грудь прямо над ней.
– Уже утро, - пробормотала она, в тайне придя в ужас от того, какой распутницей стала.
Спенсер усмехнулся.
– Знаю. Я долго ждал, прежде чем разбудить тебя, - он слегка откинулся назад, чтобы внимательно посмотреть на нее. Даже в затемненной комнате его напряженный взгляд пронзил ее. Спенсер провел пальцем по скромному вырезу ее пеньюара.
– Я собираюсь сжечь это. Все твои ночные рубашки.
– И что я тогда буду носить?
– поддразнила Эви.
В его глазах зажегся озорной огонек.
– Самые прозрачные, самые маленькие кружева и атлас, - его палец нырнул
– Такие, что, на самом деле, больше похожи на носовые платочки. Они будут прикрывать твои самые привлекательные места целых пять секунд, пока я не сорву их с тебя зубами.
Она не смогла удержаться: откинула назад голову и рассмеялась.
– Подумать только, а ты озорник.
Когда она снова глянула на него, Спенсер не улыбался. Просто смотрел на нее: печально и задумчиво.
Ее смех стих.
– Что?
– Я никогда не видел тебя такой.
Эви почувствовала стеснение в груди, дыхание замерло.
– Какой?
– Такой легкой в общении, такой… счастливой и свободной. Мне нравится, когда ты смеешься. Когда ты не борешься со мной.
Ее грудь снова сжало, так, что она как будто стала невозможно маленькой.
– Мне тоже.
Эви подозревала, что в его в силах было заставить ее часто смеяться. Сделать счастливой. Если она позволит.
Спенсер улыбнулся. Улыбкой, которую она никогда раньше не видела у него. Улыбкой, эхом отразившейся в ней. Он убрал прядь волос с ее шеи. Его большой палец остался там, помедлил на пульсе у нее на горле, пока он смотрел на Эви тем напряженным взглядом, от которого у нее плавились кости.
Эви знала, что должна во всем ему признаться. Если питает хоть какую-то надежду построить что-то значимое между ними, что-то истинное, то она должна. Так или иначе. Каким-то образом.
Она открыла рот, чтобы рассказать, не уверенная, с чего начать.
Спенсер передвинулся, прижавшись своим возбужденным членом к изгибу ее бедра. Голодный взгляд его глаз остановил Эви. Внизу живота начал накапливаться жар. Она шевельнулась, раздвинув бедра, насколько позволяла ее ночная рубашка, приглашая его внутрь.
Губы Спенсера сжалмсь в твердую линию, он потянулся вниз и стянул ее пеньюар вверх по бедрам, туловищу, голове. Эви вздрогнула от утреннего воздуха. Он снова склонился над ней, согревая ее своим нагим телом. Его кожа была как атлас, натянутый на мышцы и сухожилия. Где бы она ни коснулась его, мышцы перекатывались волнами. Спенсер заставил ее чувствовать себя маленькой и хрупкой.
– Надеюсь, у тебя не было планов на день, - его голень скользнула по ее ноге. Жесткие волоски на его ногах эротично возбуждали. Внутри у Эви все трепетало.
– Почему?
– выдохнула она.
– Потому что мы будем заниматься этим. Весь день и всю ночь.
– А мы можем?
Он хмыкнул и склонил голову, целуя ее долго и глубоко до тех пор, пока Эви не начала задыхаться, цепляясь за его плечи и притягивая ближе. Его губы оторвались от ее, прожигая горящий след вниз по ее шее.
– Мы можем делать все, что захотим.
Эви вздохнула и выгнулась к нему.
– Все?
– Все, - Спенсер взял в рот ее сосок и начал его посасывать. Она вскрикнула, еще сильнее выгибаясь под его теплым языком, крепче ухватившись за его голову. Каждым движением своих губ на ее груди он увеличивал напряжение глубоко внутри Эви. Тянущую боль, которая пульсировала меж ее ног.