Скандальный брак
Шрифт:
— Означает ли это, что ты решил пока не умирать?
— Не сегодня, — сказал дед, скривив губы. — Посмотри на меня, — сказал он, протянув свою дрожащую руку. — Я уже почти попрощался с жизнью, но приехал ты, и мне стало лучше.
— Я хочу, чтобы все наши ссоры остались в прошлом, — сказал Девон, схватив руку деда.
— А я хочу увидеть, как растет мой правнук. Я когда-то совершил непростительную глупость. Эрри была права. Если человек признает свои ошибки, то он получает второй шанс. Я буду хорошим дедом для Бена.
— Эта Эрри, наверное, была замечательной женщиной. В глазах маркиза
— Она была единственным человеком, который смел спорить со мной. Кроме тебя, конечно.
— Я не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такое. Подумать только, оказывается, тебе нравится, когда с тобой спорят.
— Мне это совсем не нравится! — возразил дед и засмеялся. Девону очень редко доводилось слышать смех деда. — Все эти годы, — сказал дед, снова став серьезным, — я считал себя непререкаемым авторитетом. Я управлял, но не любил. Не повторяй моих ошибок, Хаксхолд, — сказал он, нахмурившись. — Что с тобой такое?
— Я просто не верю своим ушам, — признался Девон. — Ты всегда был таким уверенным в себе, таким деспотичным. Мне кажется, что я разговариваю с совершенно незнакомым человеком.
— Я любил ее, Девон. Она заставила меня понять, кто я на самом деле. Есть у женщин такая привычка.
— О да, — согласился Девон, вспомнив о Ли.
— А теперь позови ко мне Патриджа, — сказал дед, — а сам иди к своей жене и сыну. Я еще не скоро предстану перед Всевышним.
Кивнув в ответ, Девон вышел из спальни больного. Лакей, дежуривший у двери, сказал Девону, что доктор Патридж уже приехал и сейчас завтракает в Утренней комнате. Девон решил лично привести доктора к деду.
Так называемая Утренняя комната была меньше обычной столовой. Окна комнаты выходили в сад, расположенный во дворе дома. Здесь даже в самый пасмурный день было светло и уютно. Девон застал доктора за завтраком. Он рассказал ему о том, что случилось, и о том, что дед потребовал принести ему завтрак.
Доктор Патридж усмехнулся.
— Наконец-то Керкби одумался! — воскликнул он и, повернувшись к дворецкому, сказал: — Виллз, приготовьте поднос с едой для лорда Керкби. Сварите ему овсянку на воде и добавьте в нее кусочек масла. А еще возьмите свежие булочки, которые повар испек сегодня утром.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Виллз и сделал знак лакею, чтобы тот выполнил приказ доктора.
— Я бы хотел принять ванну у себя в комнате, — сказал Девон.
— Да, милорд, я распоряжусь, — ответил дворецкий.
— Этот дом очень старый, — произнес Девон, обращаясь к доктору. — Мне иногда хочется, чтобы наша семья продала его и купила дом более современной постройки.
— Керкби никогда не согласится на это. Я уже много лет пытаюсь уговорить его перестроить этот дом, — сказал доктор Патридж. Он вытер рот салфеткой, а потом бросил ее на тарелку. — Что ж, мне лучше пойти к моему пациенту.
— Я пойду с вами, — сказал Девон. — Вы говорили, что с медицинской точки зрения с ним все в порядке, — напомнил Девон, проследовав за доктором в коридор. — Вы и сейчас так думаете?
— Конечно. Я уверен, что ваше присутствие действует на него сильнее любого чудодейственного лекарства.
Поднимаясь по лестнице следом за доктором, Девон подумал, что, скорее всего, не его присутствие так подействовало на деда, а присутствие Бена.
— Расскажите мне об Эрри, — попросил он. Поднявшись на последнюю ступеньку, доктор Патридж остановился.
— Она была сиделкой. Это я посоветовал твоему деду нанять ее. В последнее время ему стало тяжело ходить. У него слабые суставы, и поэтому он не мог ходить по лестнице без посторонней помощи. Он заставлял слуг носить его по дому на руках и выполнять все его капризы и причуды. К тому же… Могу я высказать свое мнение? Я уже много лет связан с вашим семейством и хорошо знаю всех ваших родственников.
— Я слушаю вас, — сказал Девон.
— Леди Вейнхоуп считает, что действует исключительно в интересах своего отца. Однако то, что она постоянно нянчится с ним как с маленьким ребенком, только ухудшает его состояние. Он чувствует себя еще более старым и дряхлым. Она постоянно жалуется ему на вас и других родственников. Это также истощает его силы, и умственные, и физические. Я все время говорю ему о том, что нельзя всех и все держать под контролем. Такое напряжение сил вредно для здоровья. Это под силу только Господу Богу, да и Он иногда устает. Однако Керкби и слушать ничего не хочет.
— Вам кажется, что она делает это намеренно? Доктор пожал плечами.
— Мне хочется верить, что у нее все-таки доброе сердце. И все же я вздохнул с облегчением, когда Керкби согласился нанять миссис Освальд. Она была вдовой аптекаря и разбиралась не только в болезнях телесных, но кое-что знала и о психических недугах. Я работал с ее мужем и весьма уважал его. Впрочем, после своей смерти он не оставил жене ни копейки.
— И вы решили ей помочь.
— Они очень подходили друг другу, — признался доктор Патридж. — Однако результат превзошел все мои ожидания. Я и не думал, что она произведет на Керкби такое сильное впечатление. Эрри не была ослепительной красавицей. Она была просто привлекательной женщиной с очень покладистым характером. Я знаю, такому молодому щеголю, как вы, это трудно себе представить. Когда мужчина достигает определенного возраста, его уже не интересует внешняя красота. Больше всего он ценит в женщине добрый нрав.
— Похоже, миссис Освальд была для деда не только утешительницей и сиделкой.
Доктор кивнул.
— Я знаю его больше сорока лет. Как только появилась Эрри, он очень изменился, буквально за неделю став другим человеком. Это было просто волшебное превращение, — сказал он и, сняв очки, протер их фланелевой салфеткой, которую достал из кармана. — Если даже такой человек, как Керкби, может влюбиться на старости лет, то что уже говорить о нас, простых смертных.
— Он действительно влюбился?
— По уши. Как какой-нибудь сопливый юнец. Они даже стали любовниками. Если вы унаследовали от деда его силу и выносливость, то я готов поверить в то, что говорят о вас в обществе. Вам же наверняка известно, что вы пользуетесь определенной репутацией. Эрри по секрету призналась мне в том, что как женщина — в сексуальном плане — совершенно счастлива.
После этих его слов Девону стало как-то не по себе. Ему не хотелось обсуждать интимную жизнь своего деда. Он решил сменить тему разговора.