Скандальный портрет
Шрифт:
— И вы, конечно, понимаете, что за этим последовало.
Глаза миссис Подмор еще сильнее полезли из орбит. Эмитист видела, как лихорадочно работал ее мозг.
— Боюсь, я не могу заставить себя выговорить то, на что вы намекаете.
— Что ж, я могу, — с готовностью согласилась Эмитист. — Между нами вспыхнула самая безумная страсть.
— Что?
Из-за изгороди высунулась голова мальчишки-булочника с горящими от восхищения глазами.
— А теперь он приехал за мной в Англию. Вы не находите, что это очень романтично? — Эми прижала руку к груди. — Я нахожу. — Она театрально вздохнула. — Так что я решила бежать с ним.
— Бежать с мистером
Если он согласится. А если нет, у нее уже готов план по переезду в Саутгемптон, так что, когда она исчезнет, им не останется думать ничего другого.
— Да. Мне так понравилось путешествовать, что я не могу дождаться, когда снова двинусь в путь. Мы можем вернуться в Париж, где были так счастливы. А можем поехать посмотреть Италию. И, — поспешила продолжить Эми, пока миссис Подмор не успела обвинить Нейтана в том, что он прилепился к ней из-за денег, — я могу позволить себе свозить его туда.
— Нет! Вы не должны! Только подумайте, что скажут люди…
Именно это Эмитист и делала. Стараниями миссис Подмор и мальчишки-булочника новости облетят весь город в считаные минуты.
— Мне все равно, что скажут люди, — заявила она. — Я не могу жить без него.
Эмитист улыбнулась миссис Подмор, которая то открывала, то закрывала рот, как форель, вытащенная из воды.
— Всего доброго, — сказала Эмитист и поспешила прочь от миссис Подмор, пока та пыталась высвободить свой зонт, зацепившийся за ветки вишни. Мимо мальчишки-булочника, который бросил делать вид, что собирает упавшие булочки. И дальше вверх, через рыночную площадь, которую надеялась больше никогда не увидеть. А потом по улице, которая вела к Мердок-Хаус.
Прошло не так много времени, когда впереди на улице она заметила Нейтана. Он шел очень медленно, опустив голову вниз, и как будто не замечал снега, ложившегося ему на плечи и поля шляпы.
Надежда вспыхнула в Эми с новой силой. Нейтан не казался бы таким печальным, если бы не любил ее и не жалел, что так поспешно с ней расстался.
— Я хочу сказать только одну вещь, — сказала Эми, догнав Нейтана у парадной двери его дома.
Он резко обернулся. На миг она вдруг увидела того беззаботного молодого человека, с которым спорила о правах человека за бутылкой пива в парижском кафе. Но уже в следующую секунду он исчез, и на его месте оказался ожесточенный циничный политик.
— Мне больше нечего сказать вам, мадам, — холодно ответил он.
— Хорошо. Тогда просто послушай. — Эми прошла в дом мимо него и мимо потрясенного дворецкого, открывшего дверь.
— Я много думала… о нас. И о различии в нашем достатке. И знаешь, что я поняла?
— Если ты действительно хочешь со мной поговорить, — недоверчиво произнес Нейтан, — тебе лучше пройти сюда. — Он распахнул дверь в скудно обставленную гостиную и пригласил ее войти.
— Хорошо. Начнем с того, почему я столько лет боялась, что ни один мужчина никогда меня не полюбит.
Нейтан слегка вздрогнул и отошел от нее к окну.
— Вот именно. Ты так сильно обидел меня, что я потеряла способность доверять мужчинам. Впрочем, в этом виноват не только ты. Не последнюю роль сыграло поведение моего отца. А потом, под влиянием тети, моя подозрительность еще усилилась. Она по-настоящему ненавидела мужчин. Именно ненавидела. Тетя говорила, что мне просто повезло, что ты меня бросил, потому что замужество для женщины — настоящая ловушка. Клетка, в которую ее запирает деспотичный самец. Я понимаю, почему она так думала, но мне никогда не хотелось
Когда тетя умерла, я чуть не поддалась искушению стать такой же, как она. Отчасти потому, что мне приходилось соперничать с окружающими мужчинами, чтобы удержать то, что она мне оставила. К тому же мне нравилось побеждать. Не стану отрицать, мне это очень нравилось. Но этого было мало. Мне было мало сидеть здесь, как паук — ты прав, называя меня так, — держащий в руках все нити. Я не хотела увянуть здесь, как случилось с моей тетей. Поэтому я решила поехать в Париж. Мне надо было… вырваться из этого состояния. Понять, чего я хочу от жизни. А потом я встретила тебя…
Эми прошла через комнату, остановилась позади Нейтана и неуверенно положила ему руку на плечо.
— Я думала, что ты художник без гроша в кармане. И только эта уверенность дала мне смелость сделать тебя своим любовником. Если бы я знала, что ты вполне обеспечен и ведешь такую жизнь… для самоутверждения, я бы никогда не решилась открыться тебе, как я это сделала. Однажды твое знатное происхождение уже встало между нами. Если бы ты по-прежнему претендовал на особое обхождение, как сын английского графа, это стало бы для меня непреодолимым барьером. Когда же ты сделал мне предложение, я побоялась, что ты снова играешь со мной, как в прошлом.
Нейтан издал какой-то невнятный звук, но не обернулся, Эми заметила, что его щеки вспыхнули. Он мог обвинять ее во лжи, но и сам не был до конца честен с ней.
— Но ведь и ты не стал бы добиваться меня, если бы знал, что я богата, верно?
— Мне кажется, я достаточно ясно дал тебе это понять.
— Но не только мое богатство могло тебя остановить, Нейтан. Ты не знал, что я девственница. Увидев меня с мужчиной, ты сразу же решил, что я его любовница. Если бы ты знал, что я не виновна в тех прегрешениях, которые мне приписывали, ты не стал бы так явно ревновать меня к месье Ле Брюну. Возможно, ты захотел бы написать мой портрет, как воспоминание о той девушке, которую когда-то любил, пока она не разбила тебе сердце и не растоптала все твои мечты. Но не более того.
— Я…
— Нет, Нейтан. Неужели ты не видишь? Если бы каждый из нас не скрывал некоторые стороны своей жизни, мы бы никогда не смогли быть вместе. Нашлось бы слишком много препятствий. Слишком много обид и подозрений с обеих сторон. То, что произошло между нами, могло произойти только так, как оно случилось.
— Но…
— Но все, что могло нас разлучить, перестало иметь значение после того, как мы стали любовниками. И не пытайся отрицать это, Нейтан! Мы стали просто мужчиной и женщиной, между которыми снова вспыхнула любовь, которую они оплакивали, считая утраченной. И это была более глубокая, более сильная любовь, чем то наивное неуверенное чувство, с которого все начиналось. Потому что мы стали вольны вести себя как хотим, освободившись от присмотра старших и ограничений, навязанных происхождением. Ты не можешь все бросить только потому, что я богата. Это… глупо. Я это знаю точно, потому что первая сделала это. Я оттолкнула тебя из тех же подозрений, которые мучают тебя сейчас. За последние недели я поняла, что ошибалась, считая тебя виновником той трагедии, которую я пережила в юности. Ты был такой же жертвой, как я.