Скандальный роман с бывшим мужем
Шрифт:
— Что-что?
— Говорю, пять лет смеялся, Агата… — Он тяжело вздыхает. Тянется через стол за моей рукой, я дергаю.
Сейчас даже не верится, что мы провели ночь в одном спальнике. Только мыслей о его прикосновениях достаточно, чтобы кожу запекло.
— Что ты по-настоящему хочешь услышать, Агата? Что я поступил с тобой несправедливо? Да. Ты права. Это было жестоко. Но мне тогда казалось, что лучше я огражу тебя от разборок таким образом, чем позволю додавить меня, используя мою слабость… Самое нежное… И самое любимое место… Тебя.
От
На меня так много всего навалилось… Я не пережила смерть близкого человека. Не разобралась, как себя вести с бывшим мужем. Еще и эта наглющая, с позволения сказать, коллега…
Сейчас я хочу одного: чтобы меня не трогали.
— С любимыми так себя не ведут, Игорь. Ты все же брал меня в жены, а не удочерял. Ты не имел права действовать у меня за спиной. Как видишь, исход получился ужасным…
Теперь руки развожу уже я.
А Игорь неожиданно улыбается. Еле заметно. Уголками губ. Но я успеваю уловить.
— Что смешного?
— Наш исход зовут Тимур и ничего прекраснее в моей жизни не было. Но если бы враги знали, что у меня есть любящая беременная жена… Агата, я не хочу тебя пугать, но хотя бы попытайся встать на мое место. Мой способ защиты был небезупречным. Но я искренне хотел тебя защитить. Вас.
Внутри клокочет. Мне сразу же хочется не просто спорить, а разбить его аргумент в пыль. Высмеять. Поглумиться. Дать ему почувствовать себя таким же жалким, какой чувствовала себя я. Но потом я вспоминаю, что он эти пять лет тоже провел не на острове, попивая пина коладу. Рядом с гневом зарождается боль.
— Каждый раз, когда я думаю, что слишком бескомпромиссна с тобой, Игорь, случается что-то, что доказывает — проблема явно не во мне. Ты говоришь, что хочешь нас с Тимуром вернуть, а сам… Уже не врешь, но не договариваешь. А что если через неделю тебя придут арестовывать и Тимур это увидит? А что если твои враги… А что если они вот сейчас поймут, что у тебя есть мы? Если ты представляешь угрозу для моего сына, Игорь…
— Агата, — и я, и Игорь знаем, что вот сейчас я могу сказать ужасную вещь, но правдивую. Серебрянский пытается меня тормозить. Я себя тоже — стискиваю губы. А потом решаю: нет. Правда не перестает быть правдой, если о ней не говорить.
— Если ты тогда не мог обеспечить безопасность мне, то с чего ты решил, что сейчас сможешь обеспечить ее для моего сына? Прости, но рисковать им я тебе не дам. Поэтому давай ты сначала разберешься со своими делами. А потом… Может быть…
Игорь не просто смотрит на меня — сверлит взглядом. Я еле держусь, чтобы не отвести свой.
Точно так же, как и он, не знаю, что будет правильным. Действую интуитивно.
— Так ты хотела бы, чтобы я посвящал тебя во все или я нужен тебе только без своих проблем? — голос бывшего мужа отдает сталью. Мне и самой больно, хочется тут же броситься убеждать, что он неправильно меня понял. Но вместо этого я неопределенно веду плечами.
За этим моим жестом следует шумный выдох.
— А может быть вообще не нужен? И все дело в этом?
Сердце пронзает стрелой. Оно снова кровоточит. Я из последних сил держусь, чтобы не признаться, как сильно нужен.
Сейчас — ни к чему. Я хочу спокойствия. Поэтому кусаю губы и смотрю в пространство над плечом Игоря.
Кухня звенит напряжением и тишиной. Кофе дразнит рецепторы. Язык по-прежнему пощипывает из-за ожога.
Я улавливаю движение. Игорь встает, не дождавшись ответа. Закрываю глаза.
— Когда тебе надоест придумывать отмазки, Агата, позвони. Я готов извиниться за то, что поступил с тобой жестоко пять лет назад. Готов искупить. Но если всё, что тебя интересует во мне — это возможность бесконечно обвинять. Прости… У меня на свою жизнь другие планы.
Игорь не ждет ни ответа, ни встречного обвинения. Разворачивается, идет в сторону коридора. Я знаю, что делать этого не надо, но в спину ему отправляю обиженное:
— Мои планы на жизнь тебе всегда по боку! Ты только то и делаешь, что рушишь их!
И опрометчиво клянусь себе, что моего звонка он не дождется.
Глава 36
Чувствую себя лошадью в мыле.
Столько дел, господи. Открывать планер страшно.
Сейчас, к примеру, я готовлю сразу три блюда. Обожгла палец, сожгла кастрюльку, пересолила.
Мой ребенок рискует остаться без обеда, а я — стать худшей матерью года.
Через час мне нужно быть на объекте, а с кем оставить сына, который скорее всего будет еще и голодным — не знаю.
Не сразу распознаю трель своего мобильного.
Возможно, даже пропустила звонок. А теперь — быстро протираю руки и бегу к нему.
Звонит незнакомый номер. Хватаю.
— Алло, — сама же слышу свою одышку.
— Здравствуйте, Агата, вы оставляли запрос на поиск няни…
— Да! — перебиваю, практически вскрикнув.
Я нуждаюсь в няне, как никогда. Готова свечку каждый день ставить за здоровье человека, который согласится на эту работу.
— К сожалению, мы не нашли кандидатов, которые соответствовали бы вашему запросу. Приносим свои извинения и готовы поставить вас в лист ожидания.
Еле сдерживаюсь, чтобы не брякнуть, к чему я готова приложить их лист. Он мне сейчас — как подорожник при гангрене.
— Спасибо, поставьте.
Благодарю не от души и скидываю.
Смотрю на экран, кусаю губы.
Подозреваю, из-за Элеоноры меня внесли в какие-то черные списки. Я обзвонила уже шесть агентств, и в каждом получаю один и тот же ответ.
Игорь обещал помочь с поиском новой няни, но после этого мы в очередной раз разругались и он ушел, хлопнув дверью. Оставил меня упиваться своим благородным возмущением и правотой… Которые ни черта мне не нужны!