Скандальный роман с бывшим мужем
Шрифт:
Спрашиваю спонтанно. Она напрягается. Хмурится и замирает в моих руках.
— Какое?
— У меня есть знакомый, который занимается разведением экзотических зверушек…
Агата даже договорить мне не дает. Шумно выдыхает и легонько толкает в грудь. Садится ровнее. Мотает головой и разглаживает подол платья.
— Нет, Игорь. Никаких больше жирафов, альпак, капибару, вомбатов… Еще раз ждать тебя из тюрьмы, уж прости…
Смеюсь и снова тяну ее к себе. На самом деле, она и второй раз ждала бы, я-то знаю. Но не придется.
—
Спрашиваю нежно. Агата колеблется. Покусывает нижнюю губу, мнет ткань. В итоге выдыхает и принимает очень отважное решение:
— Ты же понимаешь, что если мы поедем посмотреть — без щенка уже не уедем?
Передергиваю плечами. Конечно, понимаю. Но так у Агаты с Тимом будет, на что отвлекаться, пока я прохожу операцию и первую реабилитацию.
— Ладно, поехали. Только если щенок будет совсем страшненьким — мы такого не берем, договорились?
Киваю и тянусь к плечу Марка.
— Меняем план, Марк. Едем загород к Вадиму, а потом за Тимом в сад.
Эпилог
Я просыпаюсь раньше Игоря.
Со вчерашнего дня мы с ним снова муж и жена, но знают об этом только самые близкие.
В животе — бабочки, как в двадцать.
Я осторожно поворачиваюсь на постели и тихонько любуюсь мужем.
Всей душой верю, что вторая наша попытка будет более удачной, чем первая.
Игорь спит на животе. Моему взгляду открывается коротко стриженный затылок, налитые силой увивающие спину и плечи мышцы, слегка смуглая кожа без очевидной желтизны.
Стоило бы сдержаться, дать ему выспаться (все-таки он чертовски много работает и мы очень мало спим), но не могу. Тянусь к горячей коже и поглаживаю.
Считаю шрамики. Веду по чернилу обновленных не так давно татуировок.
Знаю, что под наброшенным на бедра одеялом скрывается еще один шрам. Можно сказать, свежий. Но заживший, слава богу.
Операция Игоря прошла успешно. Почка прижилась. И это — мое чистое счастье. Не знаю как Игорь собирался скрыть это от меня, ведь стоит снять рубашку — и все сразу же становится ясно.
Вообще в день операции я была в клинике. Сидела под операционной и молилась. Игорь не знал, что Марк сдал мне все явки и пароли. Но как только открыл глаза и увидел меня рядом со своей постелью — поклялся отрезать язык своему помощнику.
Это были тяжелые времена, но я держалась ради Игоря, а он — ради меня.
Разглядываю Игоря еще не меньше десяти минут, а когда понимаю, что любви во мне скопилось слишком много, решаю, что лучше отвлечься, а то еще расплачусь от переизбытка чувств.
Встаю с кровати, все мышцы ноют. Наша ночь была полна любви. Проверяю телефон, предварительно убавив звук.
С улыбкой просматриваю видео, которое отправила Маша. На нем — Тимон и Пумба. Лучший друзья.
Мы с Игорем, конечно же, взяли себе страшненького щенка. По словам хозяев — смесь чистейших породистых мальтипу и норвича, но как по мне — настоящая ошибка природы. Но наш сын был безгранично счастлив и это главное. Для него не пришлось оборудовать жилье на балконе, но нахлебались мы с ним не меньше, чем с окапи.
Тимка назвал малыша Пумба. С тех пор мы с Игорем их так и называем.
И очень благодарны, что они отпустили нас на уикэнд за город в наш самый короткий в истории человечества медовый месяц.
Я лайкаю видео сердечком, прошу Машу прислать еще, а потом вбегаю в ванную.
Привожу себя в порядок, гадаю, сделали мы с Игорем этой ночью Тимону братика или сестричку, расчесываю влажные волосы, постоянно улыбаясь.
Потом — заказываю в номер плотный завтрак и жду его, заварив себе чашечку крепкого кофе.
Сейчас моя жизнь напоминает мне самой сказку. Строительство океанариума подходит к концу. Ко мне поступило сразу несколько ошеломительных предложений о сотрудничестве, но я еще раздумываю. Возможно, в ближайшее время я плотно займусь не карьерой, а строительством крепкой и большой семьи. Если честно, этого я хочу куда сильнее, чем войти в историю мировой архитектуры.
Слышу стук в дверь. Ставлю чашку и бегу забирать тележку.
Я все так же ревнива, поэтому горничную в номер, где развалившись звездой спит мой полуголый красавец-муж не хочу.
Качу тележку в спальню. Ладонью гоню вызывающие слюну запахи в сторону Серебрянского. Открываю шторы. Оглянувшись, вижу, что он морщится. Проснулся.
Отворачивается, зарывается лицом в подушку. Ворчит.
Я беру одну из сброшенных ночью на пол и бью его не больно по спине. Он перехватывает (реакция, конечно, пугающая) и отправляет прочь.
Рычит, я слегка пугаюсь, но больше во мне азарта.
Приближаюсь, глажу по затылку. Целую куда-то за ухом и шепчу:
— Просыпайся, соня…
Проходит секунда — и я уже на кровати, подмята. Халат распахнут, а по телу шарят руки. Губы впиваются в шею. Пальцы — в кожу.
Прогибаюсь и улыбаюсь.
Как же сильно я его люблю!
Поцелуи ползут ниже, и я не против, но сначала…
Сжимаю щеки мужа и тяну лицо к себе. У него горят глаза. У меня, подозреваю, щеки.
— Привет, муж-ж-ж… — Тяну, вызываю хищную улыбку.
Знаю, что думает. Поймалась. Никуда уже не денусь. И это правда. Не планирую.
Мы не спешили со свадьбой. Наслаждались внезапно свалившимся на нас периодом свиданий и свежей влюбленности.