Скандальный роман
Шрифт:
Я решил на время занять наблюдательную позицию за одним из столиков, игнорируя поползновения в мою сторону от новой знакомой. Все мое внимание было приковано к Руслане Мейсон, которая, забравшись на барный высокий стул, флиртовала с каким-то зрелым плейбоем, попивая коктейли. В облегающем стройную фигурку платье с открытой спиной, распущенными черными, завитыми в крупные локоны волосами, струящимися по хрупким плечам и ярким вечерним макияжем, она выглядела просто сногсшибательно. Я точно так же, как и мудак, который пытался подкатить к ней, пялился то на бесконечные ноги в лодочках на высоченных каблуках, то на красивые руки, то на обтянутую плотной тканью грудь.
И как оказалась, Лана снова ничего не имела против спасения. Я сам не понял, как после избавления мисс Мейсон от назойливого кавалера и небольшой словесной перепалки перешел к действию, заявив, что она поедет ко мне домой, а потом прижал к барной стойке. Я думаю, она была шокирована моим поцелуем больше чем я, но, видимо, я все-таки поспешил с выводами, заметив в ее глазах легко читаемое возбуждение. Я только успел прижаться к приоткрытым губам Русланы, как ощутил серьёзный и увесистый для хрупкой девушки удар по лицу. То, что она дерется, мне даже нравится. Я был бы разочарован, поступи она иначе.
– Это была проверка, – заявил я, отстраняясь и потирая ушибленную щеку. – Отличный удар, детка.
– Я тебе не детка! – рычит она, заставляя меня рассмеяться.
– Хорошо, так мы идем ко мне, недетка, – передразниваю я. – Или снова позвать того красавчика? Он нравится тебе больше?
– Иди ты знаешь куда, – говорит Лана по-русски. Опираясь локтем на барную стойку, с любопытством смотрю на покрасневшее от злости и, может быть, не только от злости лицо. Не помню, когда в последний раз испытывал такое удовольствие от прелюдии. Именно так я называю небольшой промежуток возни перед настоящим действием. Некоторым девушкам совершенно не нужна прелюдия, но Лана из другой категории. Придется потрудиться. Но, думаю, она того стоит.
– Назови любую точку на своем теле, и я с удовольствием туда пойду, – ухмыляюсь я, раздвигая губы в улыбке. Она потрясённо открывает рот. Но быстро берет себя в руки.
– Ухо! – выдает она, скрещивая руки на груди. Прищурившись, я скольжу взглядом по стройным бедрам вниз, к ногам и так же медленно поднимаюсь к лицу.
– Ты меня недооцениваешь, детка, – невозмутимо сообщаю я. – Или себя? Неужели ухо – это самая сексуальная часть твоего тела?
– Но ты говорил о точке, – с вызовом напоминает она, вздернув свой аккуратный носик.
– Хочешь, чтобы я назвал вещи своими именами? – понизив голос, спрашиваю я. – Судя по тому, что я прочитал, ты знаешь много интересных синонимов того, что я подразумевал под словом «точка». Мне перечислить?
– Нет, не надо, – быстро отвечает она, выпрямляя руки, и мой взгляд устремляется на высокую грудь девушки. Чертовски хороша, с некоторым отчаянием отмечаю я. Отчаяние вызвано тем, что я не могу все это попробовать здесь и сейчас, и мне предстоит долгий и мучительный путь прежде, чем она сдастся. Физически она уже готова, но вот с разумом придется поработать.
– Брось, тебе совершенно нечего стесняться. Поверь, это совершенно нормально для девушки твоего возраста…
– Да? – она вскидывает бровь, сексуально выгибая бедро. Заставляя меня стискивать челюсти, и я прячу руки в карманах, чтобы снова не напроситься на пощечину. Еще от первой не отошел. – А как насчет тебя, Алекс Джордан? В тридцать шесть лет у тебя тоже возраст, подходящий
– Твои шансы на спасение тают на глазах, Лана, – произношу я. – Еще слово о жесткой эротике, и мы займёмся ею прямо здесь.
– А потом проведем ночь в полиции, и после тебе уволят из университета, – заявляет она, посылая мне насмешливую улыбку.
– Ты думаешь, я боюсь потерять работу? – иронично интересуюсь я.
– Не знаю, но никому не нужна репутация озабоченного преподавателя, домогающегося в клубе до своей студентки.
– Подашь на меня в суд?
– Почему бы нет? Судя по тому, что пишут в газетах, ты богат и знаменит. Для меня это отличный шанс заработать и стать популярной.
– Я могу предложить тебе другой вариант.
– И какой же?
– Пойдем со мной. И я расскажу, – поднимаю руку. Привлекая внимание бармена. – Бутылку текилы, друг, – уверенно говорю я. Лана хватает меня за запястье прежде, чем я успеваю взять свой заказ.
– Я никуда, не пойду с тобой. Еще и с этим, – она презрительно смотрит на бутылку.
– Ты можешь не пить. Маленькая еще. Пьяные девушки вообще непредсказуемы, натворят дел, а потом обвинят в изнасиловании.
– Я не такая.
– Все так говорят.
– Смотрю, у тебя огромный опыт, Джордан. Как тебя зовут на самом деле?
– Алексей Князев, – я протягиваю ей руку. И она инстинктивно вкладывает в мою ладонь свои пальцы. Очередное ироничное замечание вылетает из головы, когда я смотрю в томные лабиринты ее глаз. Ее ладонь дрожит в моей и ощущается так чертовски приятно, так обжигающе горячо. Меня пугает собственное почти неконтролируемое желание. Это не случайная девушка на ночь. Не стандартная и привычная ситуация, когда каждый из партнеров знает, что хочет получить, начиная сближение. С Русланой совершенно другой случай. И знаю ее гораздо лучше, чем она думает. Я старше, и мой опыт позволяет мне видеть гораздо больше и глубже. Дело не только в прочитанном романе, в который она, несомненно, вложила львиную долю себя самой, но и в том, что я вижу сейчас в ее глазах, улыбке, в немного неловких, дерганых жестах. Не совершаю ли я ошибку? Хоть Стейси и советовала мне влюбиться, на самом деле я этого совершенно не хочу, да и не знаю, способен ли еще на сильные чувства. В двадцать я постоянно влюблялся и так же быстро отходил. А мой брак научил меня тому, что любить вовсе неприятно, это не сплошная радость и удовольствие. Это ответственность, постоянная работа. Это боль и разбитое сердце в итоге. А еще опустошение, дыра в груди, которую ничем не заполнить. Я никогда не захочу пройти этот пусть снова. Я до сих пор не зализал старые раны.
– Тебе не нужен был псевдоним, Алексей Князев, – с улыбкой говорит Лана. Я крепче сжимаю ее пальцы, привлекая к себе. Кладу ладонь на ее талию, глядя в настороженные глаза. Она вздрагивает всем телом, но не отстраняется. Воздух между нами накаляется до критической отметки. Еще немного, и я сделаю именно то, о чем говорил ранее. И я надеюсь, нас посадят в одну камеру, чтобы мы могли продолжить начатое.
– В Нью-Йорке у писателя с именем Алексей Князев не было бы никакого шанса.
– Я должна кое в чем признаться, – опуская ресницы, произносит девушка. Мои пальцы скользят вверх по стройной талии, забираются за спину, лаская обнаженную кожу. Ее прерывистое тяжелое дыхание выдает ее состояние с головой, но уверен, что и она прекрасно видит, что делает со мной в данный момент. Мы, наверное, оба сошли с ума, но остановиться уже не сможем. Мне нужно быть умнее, но я не хочу.