Скандинавские мифы для детей
Шрифт:
Долго вселенная пребывала в покое, ведь ничто не пропускала бездна Гиннунгагап – ни из холодного Нифльхейма с севера, ни из жаркого Муспельхейма с юга. Но вот все изменилось.
В глубинах морозной туманной обители треснули вековые льды. Гул и грохот сотрясли все вокруг. А затем из-под ледников забил родник. Он бурлил и клокотал, за что его и назвали Хвергельмир («кипящий котел»). Из глубоких разломов хлынули мощные потоки – ядовитые, смертоносные воды Эливагар («воды
Долго поток рос и леденел и вскоре стал слишком велик даже для Нифльхейма. Холодные глыбы тянулись к центру всемирной пустоты Гиннунгагап, а затем и дальше, к южным землям пылающего Муспельхейма. Когда же лед приблизился к огню, то начал таять. Вода заливала пламя и испарялась, огненные языки с шипением затухали или же с треском распалялись еще сильнее.
А затем теплый воздух Муспельхейма смешался с кристаллами инея из глубин Нифльхейма. Талая вода капала вниз, в самое сердце бездны Гиннунгагап. И так появилась жизнь. Из черноты разлома поднялась исполинская фигура. Это был великан Имир – первый из живущих, древнейший из живших.
С шумом вдохнул исполин, расправив могучую грудь, и потянулся, как после долгого сна. Когда Имир размял плечи, из-под его левой руки вышли двое – первый мужчина и первая женщина. А затем исполин широко раздвинул ноги и свел их вместе. С грохотом ударились друг о друга покрытые инеем колени. И в этом грохоте родился Трудгельмир, свирепый шестиголовый великан. Он стал прародителем хримтурсов – инеистых великанов, и их род стал населять земли вокруг Имира. Хотя и сам первый из живущих был хримтурсом, а все же Трудгельмир и ему подобные были куда меньше – зато куда свирепее.
С хримтурсами все ясно, а вот кем были первые мужчина и женщина из подмышки Имира, непонятно. Скорее всего, тоже инеистыми великанами. Главное – помнить, что это точно не люди, люди появятся потом.
Открыв глаза, Имир огляделся. Во мраке Гиннунгагап исполин ощущал, как греет тепло огня с одного края, как дуют морозные ветры с другого и как разъедает его изнутри голод. Но вот из тающего льда появилась исполинская корова Аудумла. Когда ее тело полностью освободилось ото льда, из могучего вымени хлынули потоки молока – как четыре великие реки. Жадно присосался к вымени Имир и впервые наелся досыта.
Чем же питалась сама корова? Ведь ни травы, ни даже земли еще не было. Аудумла лизала соленые каменные глыбы, высившиеся у границ Нифльхейма. Вскоре Имир заметил, что одну глыбу Аудумла лижет чаще других. И чем больше ее теплый язык растапливал иней, покрывающий камень, тем явственнее великан различал черты… живого существа. К концу первого дня из скалы показались волосы, на второй день – голова, а к третьему появилась фигура – высокая, могучая и прекрасная. Уже не хримтурс, еще не человек. Внешне он лишь отдаленно напоминал инеистых великанов, но по жилам его струилась горячая, живая кровь.
Имя ему было Бури, что значит «родитель». А от него на свет появился Бор, что значит «рожденный».
Нелегко приходилось им рядом с инеистыми великанами. Новым обитателям
С нежностью смотрела на детей молодая мать: едва появившись на свет, были они красивее всех ее родичей-турсов. И не успели братья открыть глаза, как Бестла поняла: мудрее них нет никого на всем свете. Но радость ее то и дело сменялась тревогой. Ведь Бестла знала: никогда ее дети не будут в безопасности, покуда живы свирепые великаны-турсы и самый страшный из них – Имир. Что стоило предвечному исполину уничтожить всех, кто не был похож на него?..
Но братья выросли и окрепли. Они напали на Имира и убили его. Хлынула из его ран ледяная кровь и затопила все вокруг – так ее было много. Захлебнулись в ней инеистые великаны. Только турсу Бергельмиру с женой и детьми удалось спастись: они укрылись на небольшом судне и вернулись на сушу, лишь когда на земле воцарился новый порядок.
А порядок этот принялись устанавливать сыновья Бора. Один, Вили и Ве взяли Имира и сбросили его в глубину Гиннунгагап. Тело исполина в ловких и умелых руках братьев превратилось в землю. Кровь стала водой и наполнила реки и ручьи, озера и моря. Воды было так много, что братьям даже пришлось сотворить из нее океан. Кольцом окружил он всю землю, и ни один корабль не мог переплыть его.
На земле же из костей Имира выросли горы. Камни и валуны получились из костных осколков и зубов великана, а деревья – из его волос. Сверху же братья укрыли землю гигантским черепом Имира – и так появился небосвод. По нему рассыпали сыновья Бора сверкающие искры Муспельхейма – и так родились звезды. Но одни светила закрепились на небосводе и с тех пор висят неподвижно. Другие же стали летать, каждое по своему пути. Целый год звезды странствуют во тьме по кругу, чтобы снова вернуться на место.
Древние скандинавы отмечали, что движущиеся звезды возвращаются туда, где были, ровно через год, и благодарили богов за то, что те дали им способ считать время. Есть даже мнение, что многие мифы, описанные в Эддах, – это события, происходящие на небе, то есть то, как скандинавы объясняли движение звезд и созвездий.
Земля была прекрасна, но на ней еще не было жизни. Тогда братья решили заселить ее. На берегу моря они срубили два дерева: из ясеня сделали мужчину, а из ивы – женщину.
– Я дам им жизнь, – молвил Один, – и вдохну в их тела душу.
– А я сделаю так, чтобы они могли двигаться, – подхватил Вили. – И еще мыслить.
– И пусть они видят все, что мы создали, – сказал Ве. – Пусть слышат, как звучит мир. И пусть могут говорить об этом.
Так мужчина и женщина – Аск и Эмбла – обрели душу, разум и чувства. Они стали первыми людьми на земле. От них и пошел человеческий род.
Но видели три брата, что юные люди – их самые искусные и сложные творения – слишком хрупки и беззащитны. А ведь на свете еще остались свирепые турсы, родичи Бергельмира, которые спаслись от потопа. Чтобы оградить людей от опасности, братья взяли веки Имира и выстроили стены в самой середине мира. Мидгард (др.-сканд. Mi?gar?r – «огороженный срединный край») – так стала зваться земля людей.