Скарлет и три медведя
Шрифт:
Она покачала головой.
— Ты сошёл с ума?
Скарлет никогда не поверит, что Леланд являлся перевёртышем, потому что они не существовали в её мире. Он должен был показать ей. Обычно их вторые сущности были бережно охраняемым секретом, тем самым, которые все перевертыши, не сговариваясь, хранили. Но Брэлл не собирался никуда отпускать Скарлет, также как и лгать ей.
Он выскользнул из своих джинсов, и её рот широко раскрылся.
— Что ты делаешь?
Без слов, Брэлл приказал магии превращения окутать его. Его руки покрылись мехом, а его ногти удлинились. Клыки заменили человеческие зубы, когда
Когда Брэлл встал на все четыре лапы, он толкнулся своим носом ей в живот, ища любую ответную реакцию. Скарлет пристально смотрела на него, не моргая. Она, вероятно, находилась в шоке. Она вообще дышала?
— Они уходят, — сказал Коннор, присоединившись к ним. — Им повезло, что это дерьмовое транспортное средство ещё ездит, — затем он заметил Скарлет, стоящую, словно статуя, между ним и Леландом.
— Превратись и позволь ей увидеть это. Ей нужен тот, кто успокоит её и объяснит все. А ты единственный, кто умеет управляться со словами, — сказал Брэлл.
Коннор кивнул и вернулся в свой человеческий облик. Превращение не было болезненным для любого из них еще со времен юности. Это стало таким же естественным, как смена одежды.
— Та-дам, — сказал он. Скарлет потянулась к нему, но отстранилась, мгновение борясь с самой собой. — Всё хорошо. Это просто я.
Примет ли их Скарлет такими, какие они есть?
ГЛАВА 8
Мог ли человек умереть от сердечного приступа из-за потрясения в двадцать пять лет? Если да, то Скарлет находилась на полпути к сердечному приступу. Она видела превращение собственными глазами. Но как? Её разум пытался осознать все увиденное с сумасшедшей скоростью, казалось, словно время остановилось. Если братья были медведями-перевёртышами, то это объясняло то, почему они жили здесь, изолировано от общества. Это объясняло множество вещей.
Что это значило для неё? Хотели ли они съесть её или трахнуть?
— Пожалуйста, скажите мне, что происходит, — наконец, отважилась произнести Скарлет.
Коннор сделал шаг вперед, и она инстинктивно отступила назад, наткнувшись на мягкий бок гризли. Скарлет не успела даже отреагировать, как зверь, вопреки ее ожиданиям, нежно потёрся об неё.
— Здесь нечего бояться, Скарлет. Мы никогда не навредим тебе ни как люди, ни как медведи, — Коннор выглядел сексуальным, как ад, но он не был даже человеком. Что теперь она должна была чувствовать? Она спала с ними, позволила им делать неописуемые вещи с её телом.
— Что ты такое? Ты не человек.
— Только то, что ты видишь — плоть и кровь, я такой же, как и ты, — он держал мускулистые руки вытянутыми по бокам, открывая каждый выпуклый дюйм его подтянутого тела. Взгляд Скарлет, заскользил по Коннору, от крупных широких плеч к его тонкой талии… и этот красивый член, который умел дарить удовольствие.
— Чего вы хотите от меня? Как я теперь попаду домой?
Медведь слева встал на задние лапы и сделал то же самое, что и Коннор, превратившись из животного в человека за секунду. Если бы Скарлет не видела это собственными глазами, то она бы не поверила в происходящее. Она всегда смеялась над документальными фильмами о Снежном человеке и Лохнесском Чудовище.
— Теперь это твой дом, — сказал Леланд. — Ты никуда не уйдёшь, — в его голосе не было угрозы, одна лишь нежность. Сердцебиение Скарлет начало замедляться, её чувство самосохранения вернулось. Самые смертоносные охотники леса, очевидно, соблазняли её. Могло ли это быть реальным?
— Я окончу университет в конце месяца. У меня есть квартира, своя жизнь. Я не могу бегать по лесу с кучей медведей-мутантов.
Третий зверь, который был Брэллом, зарычал. Она прыгнула в ожидающие ее руки Коннора.
— Мы не мутанты. Мы лишь относимся к другому виду, и мы не единственные такие в мире. Просто то, что ты не знала о нашем существовании, не делает его менее значимым.
— Это не то, что я имела в виду…
— Игнорируй Брэлла. Он привыкнет к этому, — Коннор притянул её голову к своей твердой груди, нежно удерживая Скарлет. Она могла услышать сильное биение его сердца, и это звучало для нее как колыбельная. Вскоре она успокоилась, открытая для новых возможностей.
— Ты не хочешь остаться? — спросил Леланд, в его голосе чувствовалось неуверенность. Как мог такой загорелый, разрушительно красивый мужчина беспокоиться о том, останется ли рядом с ними столь простая девушка, как она? Скарлет чувствовала, будто держала в ладонях весь мир, и она не собиралась упускать только что найденную возможность.
— Разве три медведя не спугнули Златовласку?
— Ну, я не думаю, что Златовласка из книги принимала в себя три члена столь разнообразными способами. Я думаю, что мы оставим тебя, Скарлет. Я всё равно предпочитаю рыжих, — сказал Брэлл, теперь голый и в человеческой форме, когда подмигнул ей. Нервы Скарлет полностью успокоились, и её либидо начало пробуждаться. Она не могла остановить себя, когда только выяснила, что существуют мужчины, способные превращаться в медведей, но всё о чём она думала — это насколько невероятны они в своих человеческих формах.
— Это то, что ты хочешь? Живую секс-игрушку? У тебя фетиш на людей? — насколько бы заманчивой не казалась Скарлет идея стать игрушкой для трех братьев-медведей, этого было для нее не достаточно. Она хотела всего, совершенного «долго и счастливо».
— Разве мы не удовлетворили тебя? — спросил Коннор.
— Да, именно так, но это всё, что вы можете предложить мне?
— Леланд, отнеси её обратно в домик. Её ступни болят, — сказал Брэлл. Как он узнал это? Почему он не ответил ей? Братья вели себя словно пещерные люди, но должно быть это объяснялось тем, что они являлись наполовину животными.
Молодой мужчина поднял её на плечо, как мешок картошки, ударив Скарлет по заднице.
— Брэлл рассержен. Думаю, сегодня вечером тебя снова свяжут, — Леланд продолжил говорить пока шёл. Другие снова превратились в животных и убежали вперёд.
— За что? Я не сделала ничего неправильного, — голос Скарлет звучал, как поломанная пластинка. Прошлой ночью она объясняла, что не является той, кто намусорил в их доме. Теперь они рассвирепели, потому что она спросила об обязательствах более глубоких, чем простое насыщение похоти? Способны ли были эти создания на любовь?