Скайлар в Янкиленде
Шрифт:
— Чего сейчас об этом говорить, — Алекс поднялся. — Пока вы будете собираться, я бы хотел позвонить вашему психоаналитику, доктору Макбрайд. Не возражаете?
— Пожалуйста. Она уже вернулась с уик-энда. Объясните ей, какую ужасную я совершила ошибку. Да, я должна извиниться перед Скайларом. Мне так жаль. Я его сильно подвела?
С полотенцем в руке, Джонеси остановилась на лестнице, ведущей на верхнюю террасу.
— Скажите мне, мистер Броудбент, Скайлар может подать на меня в суд? На доктора Макбрайд? За ложный арест
Алекс пожал плечами:
— Я же не юрист. Пойдемте.
Глава 20
— У меня машина, — сказал Скайлару Алекс, когда они выходили из здания, которое занимало бостонское управление полиции. — Если хочешь, я отвезу тебя в то место, где ты остановился.
— Благодарю. — Скайлар сел на переднее пассажирское сиденье «Вольво» Алекса Броудбента. — Тем более что я не знаю, где нахожусь. И как сюда попал.
— Я очень сожалею, очень, — повинилась Джонеси в холле полицейского управления. — Не знаю, что в меня вошло.
— Во всяком случае, не я. — Сжимая в руке с футляр с трубой, Скайлар направился к двери. — В этом я абсолютно уверен!
На лестнице, ведущей к двери, патрульный Бернард Лири широко улыбнулся, увидев Скайлара.
— Черт побери, парень! Я знал, что увижу тебя здесь! В чем тебя обвинили?
— Нападение на полицейского, в чем же еще? — ответил Скайлар.
Алекс тронул «Вольво» с места.
На тротуаре стояли Джоан Эпплярд и доктор Макбрайд. Обе молча наблюдали за отъезжающим автомобилем.
Скайлар назвал Алексу адрес пансиона.
— Я буду вам очень благодарен, мистер Броудбент, если вы сможете отвезти меня на автовокзал. Вещи я соберу за минуту.
— И куда ты собрался?
— Домой.
— А как же Найтсбридж?
— Не сложилось.
— Почему?
— Мне сказали, что играю я нормально, но вот сам я профессору не приглянулся. Он заявил, что музыка у меня слишком мелодичная. У него сложилось ощущение, что люди могут насвистывать мою мелодию.
— О нет! Как можно допустить, чтобы люди что-то насвистывали. Или пели.
— Опять же увидел мои фотографии во вчерашней газете, на которых я выгляжу как цирковой пони.
— Я тоже видел. Насчет циркового пони ты прав. Жаль, что там не поместили других твоих фотографий. Когда ты спасал людей из воды.
— Дядя Уэйн велел мне никому об этом не говорить.
— Естественно.
— Короче, декан заявил, что я подал ложные сведения о финансовом положении моей семьи, чтобы получить стипендию. Он сказал, что я могу получать стипендию в Найтсбридже, но только в том случае, если дядя Уэйн и тетя Лейси пристроят к их зданию новое крыло. А может, что-то еще. Я не уверен, что на те деньги, которые мне должны заплатить за время обучения, можно построить что-то существенное.
— Видишь ли, Найтсбридж…
— Что, Найтсбридж?
— Найтсбридж не самая престижная музыкальная школа в стране, Скайлар. И
Потом, пока я находился в кабинете декана, меня арестовали за изнасилование. Я не заметил, чтобы кто-то поспешил мне на помощь, попытался защитить меня, предложил позвонить по названному мною телефону. Прошел не один час, прежде чем я смог позвонить вам.
Алекс выдохнул струю сигаретного дыма.
— Джонеси, несомненно, дали плохой совет. И она что-то говорила о таблетках, которые принимает. — Алекс изучающе вглядывался в Скайлара.
— Мне без разницы. Я еду домой. С самого приезда в Янкиленд мне только и говорят, чтобы я заткнулся, не лез куда не следует, не болтал лишнего. Мне не дают быть самим собой. А я, сэр, не хочу становиться кем-то еще.
— И правильно. Но твоя музыка….
— Чем больше музыкальных уроков, — изрек Скайлар, — тем меньше музыки. — По тону чувствовалось, что выражение это не его.
Алекс рассмеялся:
— Но…
— Я очень признателен вам, мистер Броудбент, за то, что вы сделали и делаете для меня. Когда мы впервые встретились в субботу вечером и вы сказали, что можете мне понадобиться, я понятия не имел, о чем вы толкуете.
— Я тоже. Уверяю тебя. — Алекс повернул налево, затем направо, чтобы не стоять на светофоре. — Скайлар, я бы хотел, чтобы перед отъездом домой ты еще раз заглянул в «Пэкстон лендинг».
— Зачем?
— Что-то там не так.
— Что? Колдер чуть не утонула. Она поправляется, верно?
— Что-то еще. Я ничего не знаю. Но чувствую. Все-таки День труда. А в особняке тихо, как в мавзолее. Джонеси сказала мне, что не видела Джонатана с субботнего вечера. Какие-то люди с брифкейсами приходят и уходят. Постоянно идут какие-то совещания. Обычно Джинни и Луиз появляются и исчезают, прибегают и убегают вновь. А вот с субботы я девочек не видел.
— Ха! — воскликнул Скайлар. — Джон, Джинни и Луиз прикарманили камешки и едут к границе!
— Я в этом сильно сомневаюсь. Я пытался позвонить.
Обадьях, конечно же, сказал, что он ничего не знает. Просто его попросили никого не подзывать к телефону.
— Кому надо, может и приехать.
— И вот что еще, — продолжил Алекс. — Я навел справки. Эти драгоценности не застрахованы.
— Не застрахованы?
— Твой дядя Уэйн в июле перестал выплачивать страховую премию.
— Ух ты! Почему он это сделал?
— Легкомыслие. Он забыл. В июле он был в больнице. Но я полагаю, что у него есть люди, которые должны автоматически оплачивать текущие счета.
— Тогда что?
— Может он разориться?
— Дядя Уэйн? «Колдер пат…»
— Такое случается. И империи рушатся. Только не сразу, а постепенно. Но они рушатся. Поначалу втайне ото всех.
— Знаете, сэр, если дело обстоит так, то, гарантирую, в этом особняке умеют держать язык за зубами. Интересно, сумеют ли они жить как живут обычные люди, не богачи?