Сказ о похождениях Альки Верник и ее друзей в Звездной Академии, удивительных и невероятных
Шрифт:
– Верник, - сурово начала Фархунда, проведя меня в гостиную и усадив в мягкое кресло, - я тебя никогда такой не видела! Колись, что стряслось за эти полчаса? Колись, не то хуже будет!
Рука сама потянулась к нагрудному кармашку, я достала платок и всхлипнула. Если бы Хунька стала меня успокаивать, то, возможно, у меня началась бы истерика, но строгий тон школьной училки отрезвил.
– Феклуша, - позвала подруга, - у нас гости. Неси коньяку, мой мальчик. Да лимончик порежь и чего еще... колбаски там разной.
Домашний андроид Хуни, Феокл, вышел почему-то из спальни. Одет он был в лучших традициях минимализма. Кроме небольшого полотенца, прикрывающего узкой полоской его чресла и ярких желто-красных веселеньких носочков на подтяжках на нем не наблюдалось ничего. Феокл - андроид улучшенной комплектации, с кучей полезных и бесполезных функций, знаний и умений, модели Грек-2427, обычно облачался в белоснежную тогу, скрывающую его бронзовое, атлетическое тело, и сандалии, сплетенные из тонких кожаных ремешков. Красота этого человекоподобного робота поражала своим совершенством. Все в Феклуше было прекрасным. Его бархатный голос, фигура Аполлона, копна золотых волос и синие, как озера, глаза стали предметом зависти почти всех Хуниных знакомых, ну кроме меня, разумеется. Модель нового ультра современного домашнего робота хоть и обошлась Хуне в 'копеечку', зато все курсантки нашей летной школы томно вздыхали, когда этот греческий бог иногда встречал свою хозяйку у дверей альма-матер. С видом одного из основных богов греческого пантеона Феокл прошествовал на кухню, ворча под нос что-то в духе: 'Не царское это дело...'.
– Поговори мне еще!
– пригрозила Хуня, - живо батарейки повыкручиваю!
– Он же... он же... он же...
– пыталась сказать я, подавляя рваные вздохи после рыдания.
– Голый, - подтвердила подруга, - ну а чем мы с ним занимались в спальне, как ты думаешь?
Я подумала. Потом еще подумала и опять подумала. А потом, я наотрез отказалась верить в то, что надумал мой воспаленный мозг.
– Вы там...
– подняв удивленный взгляд на Хуню, поняла, что моя догадка верна, - он же робот!
– Робот конечно, - усмехнулась она, - но с усовершенствованной функцией того самого. Ты не представляешь во сколько мне обходится ежемесячный апгрейд, но оно того стоит. Вибрация включается по команде, двадцать скоростных режимов. Да! Кстати, есть даже вибрация языка...
– Прекрати!
– взмолилась я, - это отвратительно!
– Дурочка что ли?
– удивилась Хуня, - это очень даже приятно. А главное удобно. Никаких тебе обязанностей, скандалов, отчетов. Агрегаты после использования ему лосьенчиком протер и он, как новенький.
– Фууу, - скривилась я.
– Он и сам может протереть, - пожала плечами подружка, - но мне нравится процесс. Во мне умер великий механик, как думаешь?
В этот момент Феокл, нисколько не стесняясь своего фривольного вида, чинно вкатил небольшой столик, на котором уже стояли пузатые бокалы, огромная бутыль коньяка и тарелочки со всякой снедью. От смущения я опустила глаза. Заметив это, Хуня скомандовала:
– Феклушенька, радость моя, фруктиков нам принеси и оденься!
– а потом добавила, обращаясь уже ко мне, - ой не понимаю я тебя, Верник. Сама же сказала - робот он, а смущаешься, как будто перед тобой натуральный голый мужик ходит.
– Ну он же мужик, - выдохнула я.
– Он - не мужик! Он муляж! Заменитель пылесоса, кухонного комбайна, шофера, домработницы, того же самого мужика! Заменитель! Ты ж его пылесосом не называешь.
– Потому что он не похож.
– ответила я, - а секс - это очень интимно, а я вам помешала... а вы...
– Стоп! Стоп! Стоп! Верник, очнись, - прервала меня Хуня, разливая по бокалам горячительное, - сейчас ты договоришься, что я себя извращенкой почувствую. Я, Аленька, нормальная, здоровая, одинокая женщина, без оформленных и неоформленных обязательств. И это нормально - иногда придаваться плотским утехам. И вообще, Верник, ты размышляешь, как девственница из тьмы веков, а сейчас двадцать пятый век на дворе. Календарь смотрела? Так вот! Секс сейчас - это даже не повод для знакомства.
– Я против беспорядочных половых связей, - еще больше смущаясь выпалила я, а она почему-то рассмеялась.
– А мои связи, Альк, очень порядочные, - продолжая ржать, доверительно поведала мне Хуня, - даже спиртосодержащим протертые. Держи!
Она всунула мне в руку наполовину наполненный бокал, а в другую ломтик лимона.
– А теперь живо! Залпом! Не чокаясь!
– подавая пример, Фархунда опрокинула в себя огненную жидкость, скривилась и тут же закусила лимончиком, отчего скривилась еще больше и даже передернулась, - ну, чего ждешь-то?
И я глотнула, и еще глотнула, а потом закашлялась и захрипела.
– И секс тебя смущает, и пить ты не умеешь, - констатировала факт подруга, - пора браться за твое воспитание.
Едва отдышавшись, я положила на язык ломтик лимона и блаженно зажмурилась. Приятное тепло разливалось по телу, делая его легким, как перышко. Голова совсем чуточку закружилась...
– Хорошо?
– усмехнулась подружка.
– Определенно, да, - кивнула я.
– Надо заполировать эффект, - протянула мне бутерброд с икрой Хуня и наполнила бокалы по новой.
– Ну, за что пьем?
– За верность!
– выпалила я и первая опрокинула в себя бокал. Второй определенно пошел легче.
– Хороший тост, - Хуня не спеша выпила и уставилась на меня, не мигая, - а сейчас может расскажешь, что у тебя произошло?
После повторно влитой порции коньяка, истерика, как-то медленно, нехотя отступила. Я откусила большой кусок от густо намазанного янтарными икринками бутерброда и поняла, что жизнь сегодня не закончилась, она, наоборот, предоставила мне щедрую возможность исправить ошибки и начать все с чистого листа. Прикрыв глаза от удовольствия, ловила потрясающие ощущения от лопающихся на языке икринок. Все произошедшее уже не казалось мне таким мрачным. Нет, безусловно, это было омерзительно, подло и низко, но... как-то не трагично что ли. А ведь я любила Дэна... Нет, не так. Я ведь думала, что люблю этого чертова эгоиста Истархова! Получается, что Алька Верник тоже лгунья, потому что любовь не испаряется, как пролитая на мостовую в жаркий летний день вода.
– А давай еще по одной!
– предложила я, оторопевшей подруге, потирая ручонки.
– Ты ли это? Куда ты дел мою скромную подругу, проклятый пришелец, захвативший ее тело?
– и мы рассмеялись, потом хлопнули еще по одной и я, собравшись с духом рассказала...
Слез больше не было, а каждое, сказанное мною слово, словно очищало изнутри, даря равновесие и спокойствие. Я выплеснула Хуне все свои горести, рассказав о безобразной картине, которую застала в нашей с Дэном спальне. Рассказала и о разговоре, о том, что изменял, что использовал, что спорил... А потом о приворотном зелье с Тсуры.