Сказ про Ваньку, про Илью-оборотня и про Фаню-хранительницу
Шрифт:
Вероятно, отец подозревал наперёд о Ванькином возвращении ко второму родителю. Тогда тот сейчас хотя бы знает, где именно находится сын. Но никакого «наперёд» могло и не быть, и тогда неведение глубоко пускало корни, взращивая отчаяние, что заставляло тревожиться и Ваньку.
Нет, ему не следовало думать об этом. Ваньке предстояло в скором времени разобраться с Фаней и с тем, что от него требуется. Потом он вернётся в знакомый с детства дом, к отцу. Возможно.
Конец марта. В это время природа только-только начинала пробуждаться от долгого сна, медленно, но проворно пытаясь заново войти в колею созревания, плодоношения, жизни. В течение нескольких сотен лет Хранительницы Леса наблюдали, как зима и весна своим непостоянством и вечным противодействием наплывали на леса и долы, то разрешая им зацвести и воспрянуть духом, то резко замораживая после непродолжительного тепла.
Подобные перепады ни к чему хорошему не приводили. Молоденькие ростки, отваживавшиеся высунуться в первые тёплые, но совершенно не своевременные деньки, через неделю могли погибнуть без возможности возрождения. Букашек и червячков, сбитых с толку чуть прогревшейся почвой и рискнувших выбраться на поверхность, ждала та же участь – сложно было спастись от капризной погоды.
Вот и сейчас настала не весенняя пора. Буквально несколько дней назад припекающее солнышко, сверкая, отражалось в капели. Но непроницаемые облака покрыли весь горизонт, ударил лёгкий морозец, запорошив снегом и распугав округу. Природе следовало просыпаться, земле – освобождаться от немногочисленных сугробов, но налетели новые снежинки. Относительное тепло и мягкий, податливый слой пороши создавал ложное впечатление пробуждения. Казалось бы, граница пройдена, тьма побеждена, солнце на небосклоне стало оставаться чуть дольше. Но этого мало. Что-то тёмное, холодное и очень злое мешало проснуться природе полностью.
Каждый день Фаня соблюдала собственный ритуал – отправлялась в лес: побродить, подумать, проверить. Раз в месяц она обязательно проводила полный осмотр. И сегодня ведьма испытывала острую необходимость побыть с лесом, проверить его.
Фаня подхватила посох, обновила травы в мешочках и развесила их на поясе. Ведьма всегда носила с собой зелень, которая могла понадобиться в дороге. Так Фаня набрала сушёных листьев боярышника, подвязала к талии веточек осины – они часто пригождались – и, по наитию, прихватила с полки высушенные цветы змеиной травы, обладающие свойством показывать истинное положение дел. Фаня и сама до конца не осознала, для чего ей это растение, но интуиция – мощная вещица, и к ней стоило хоть иногда прислушиваться.
Рассветное солнце подсвечивало слегка занесённые снегом деревья, порождая удивительное сияние и наполняя воздух волшебством. Всё вокруг было прекрасно. Фаня же никак не унималась: почему её рука потянулась за теми цветами змеиной травы? Но здраво рассуждать мешало тревожное чувство. Ведьмины мысли путались, сбивались, разбегались.
Хранительница двинулась в сторону Реки, вода в которой между ведьмами считалась живой. Поток находился близко к поляне, однако не был захвачен защитным заклятием, скрывающим от посторонних глаз избушку и её жителей. Люди не подозревали о волшебных свойствах воды, пользуясь ею при нужде. Но стоило только пожелать и уверовать, как водица становилась поистине сильным исцеляющим, восстанавливающим силы средством. Именно поэтому на берегах Реки была плодородная почва, на которой травы и деревья росли в изобилии, хоть и в тесноте.
Возле Реки стоял оживлённый гомон. Никаких странностей поблизости не наблюдалось. Как обычно ненамного понизился уровень воды, который постоянно вёл себя непредсказуемо. Помощь никому не требовалась. Было спокойно. Некоторые деревья жаловались на своих соседей. Например, ива всё время переживала за стоящий чуть в стороне тополь: вдруг он попытается отобрать у неё тёплое место? И Фане приходилось из раза в раз её заверять: против ивушки никто не строит козней, всё хорошо.
Чуть поодаль от Реки висело полное безмолвие, напоминающее гнетущую тишину. От нервного напряжения молчание показалось Фане подобием затишья перед бурей. Но решив, что накручивает сама себе, Хранительница не обратила внимания на предчувствие. Уже довольно давно не случалось ничего необычного. Да и что может случиться хуже исчезновения некоторых видов живых существ? Ведь подобная беда стала обычным гостем после того, как человек перестал считаться с природой. Фаня устало и обречённо усмехнулась. Теперь она собралась отправиться к мёртвому Озеру, находящемуся на противоположной стороне леса.
Живой и мёртвой воде необходимо располагаться поодаль друг от друга. Иногда, погрузившись в мрачные раздумья, Фаня любила быть подле Озера. Возле него практически ничего не росло, только мох и папоротник изредка встречались недалеко от берегов. В самом Озере кроме лотоса ничего не было и никакой живности в воде отродясь не существовало. Но безжизненность местности лишь сглаживала хандру, напоминая Фане о недолговечности мира.
Обычно Хранительница добиралась до Озера с помощью посоха. Однако в этот раз чутьё подсказало, что необходимо пройти вдоль леса пешком.
Деревья перешёптывались. Фаня не вслушивалась в их шушуканье, полностью погрузившись в мысли и пытаясь заглянуть в будущее. Она хотела немного подготовиться к тому, что предстоит им в дне грядущем. Но лучше бы Фаня больше внимания обращала на день настоящий.
Задумавшись, Хранительница не сразу сообразила, что вышла на открытое пространство, не существовавшее ранее в этой части леса. Солнце, висевшее перед выходом за горизонтом, поднялось и теперь било прямо в глаза, отчего она не сразу рассмотрела, что скрывает ослепительный свет.
Конец ознакомительного фрагмента.