Сказание о граде Ново-Китеже(изд.1970)
Шрифт:
– Пошли? – сказал спокойно, будто приглашая на прогулку, капитан.
Они ушли, не разбудив детей. Анфиса, тихая, замученная, жалко махнула им на прощание рукой.
3
По дороге к месту засады Птуха сказал:
– Я выбрал местечко около реки. Там верхняя галерейка есть. Там и заляжем. Подходяще?
– Дельно придумано, – согласился капитан. – Там и заляжем.
Обдирая ладони и локти, они вскарабкались на галерею. Женьку пришлось втаскивать на руках. Каждый выбрал себе позицию, залегли и потушили свечу.
Ждать пришлось недолго. Женька вдруг
Первым вышел чахар, выставив ствол автомата. За ним шел второй чахар. Этот, кроме автомата, нес высоко над головой факел, связку свечей, надетую на палку. За факельщиком шли третий чахар и поручик князь Тулубахов. Пятым надо было ожидать Колдунова, но мичман шепотом удивился:
– Стрелецкий кафтан! Товарищи, да это же Остафий! И тоже с автоматом! Ах, поцелуй собаку в нос,
жлоб проклятый!
– Мне Колдунов нужен! А его нет. Осторожная лиса, язви его! – 'прошептал Ратных. Он поднял автомат и крикнул: – Бросай оружие! Руки вверх!
Громко до боли в ушах, загремела первая автоматная очередь. Братчик, русский, с непонятной быстротой вскинул автомат, дал очередь вверх и метнулся за камень. Ему ответил капитан. Упал чахар-факелыцик.
– Ха! Получается дай боже! – сказал довольно мичман.
Упавший факел горел, освещая нижнюю галерею. Чахары открыли частую, сердитую, но бесполезную стрельбу. Они били длинными очередями, не целясь, спрятав головы за камнями, высунув только стволы автоматов. И грозно кричали свой боевой клич:
– К-ху!.. Ху-у-у!
– Им бы автоматы со стволом дугой, – засмеялся капитан. – Из-за угла стрелять!
Хунхузскую бесполезную стрельбу чахаров заметил и князь Тулубахов. Послышалась его злобная брань на монгольском языке. Это подействовало. Над камнями начали приподниматься чуть-чуть шапки и лбы.
– Вот это другое дело! – обрадовался мичман и дал короткую очередь.
Пули ударились в камень ниже головы чахара, и голова испуганно спряталась. Мичман шепотом выругался и быстро выстрелил по другой голове, поднявшейся над камнем Чахар привскочил и упал, свесившись с камня
– Еще хотите? Подходи – крикнул Птуха. Выстрелы противника смолкли. Братчики поняли, что игра складывается не в их пользу. Стрелять вверх им было трудно, неудобно. Верхняя галерея не освещалась, а они были на свету. Они молчали долго, чего-то выжидая.
– Подтягиваются главные силы, – догадался мичман – Сейчас увидим факира Шаро-Вары.
И Колдунов вышел, медленно щупая полутьму подземелья длинным вороненым стволом, с раструбом искрогасителя на конце. Его лицо, бледно-серое, с потухшими глазами, было мертвым, неподвижным – он только что накурился опиума Колдунов с силой вбил в пол пулеметные сошки, лег, и пулемет задрожал в его руках от бешеной злобы Он запустил на весь диск.
– Всем бить по Колдунову! – крикнул капитан.
Три автомата застучали разом Маленькие фонтанчики каменных брызг, выбитые пулями, взметнулись перед пулеметом, с боков и на каменной стене сзади Колдунова.
– Но пасаран, свочочи! Не пройдете! – кричал Птуха, чувствуя, как мстительный восторг одолевает его.
И пулемет смочк. Колдунов вскочил и шмыгнул куда-то в темноте.
– Не нравится? – злорадно засмеялся Птуха – Сапоги собакам шить из таких вояк'
Прячась в темноте, Колдунов крикнул что то по монгольски Никто из его соратников не шевельнулся Он крикнул снова, громче, злее. А поручик, судя по звуку, ударил автоматом оставшегося в живых чахара. Тот взвизгну злобно и только после второго удара пополз к горевшему на полу факелу. Понятно стало, что Колдунов приказал погасить факел. Чахар дополз до ярко горевших свечей и чуть приподнялся, потянувшись к факелу В тот же миг ударили три автомата. Чахар повалился на бок, поджал к животу колени и затих навсегда. Но упал он на факел.
Стало темно и тихо Звонко булькали где-то капли, да чихал Женька. Его горло царапал кислый и горький запах сгоревшего пороха.
– Эй, вы, кидайте свои машинки. Пустой номер тащите! – крикнул весело мичман.
Ему не ответили, но послышалось внизу перешептывание и шорох. Капитан послушал, подождал и шепнул мичману:
– Федор Тарасович, зажигайте свечу.
– А они из темноты по свету!
– Но ведь должны мы видеть, что они будут делать. В темноте сбежать могут. Колдунова упустим.
– В темноте они могут и в церковный подвал пробраться, – тревожно сказал Косаговский.
Но свечу зажигать не понадобилось. Свет проник в галерею с неожиданной стороны, оттуда, где был церковный подвал. Капитан вскрикнул. В галерею вошел Митьша Кудреванко. Он нес перед собой в вытянутых руках колодку сорокоустой свечи. Пламя освещало его спокойное лицо, неулыбчивые глаза и курносый нос-двустволку. Не спеша, осторожно, чтобы не погасить, поставил он свечу на высокий камень и попятился к обвалу из камней и песка. Но спрятаться за обвал не успел. Застучали длинными очередями два автомата и ручной пулемет. Митьша медленно повернулся и упал. С головы его свалилась вислоухая шапка. Птуха сорвался с верхней галереи, подбежал к Митьше и обнял его, закрыв собою от вражеских пуль. Капитан и летчик открыли огонь по братчикам, а те, к счастью для Птухи, сосредоточили огонь на Митьшиной свече. Им нужна была спасительная темнота. И пули их сбили свечу. Она погасла. В темноте послышались быстрые убегающие шаги.
– Уходят! – крикнул Ратных, полез в темноте вниз, сорвался, упал и выругался. Потом зачиркал кресалом и зажег свечу.
Братчиков не было. Птуха стоял, прижав к груди окровавленного Митыну, и повторял жалобно:
– Вот что наделали, гады!.. Вот что наделали!..
– Несите его в подвал. Перевязать надо! – крикнул сердито капитан. – Обмякли, как баба!
– Ребенок же, – горько сказал мичман и пошел в темноту.
– Виктор Дмитриевич, а мы с вами в погоню… Пошли!
Ответить Виктор не успел. Рядом раздался болезненный визг. Это Женька, забытый наверху, спрыгнул неудачно и ушибся.
– Женька! Ты-то нам и нужен, – обрадовался капитан. Он схватил оброненную Колдуновым кепку и сунул ее к носу собаки. – Нюхай! След!
Женька обнюхал кепку и повел уверенно, не отрывая носа от земли. Капитан и летчик шли за ним со свечами.
В глубине темных коридоров раскатился вдруг бешеный крик злобы и отчаяния. Его оборвали пистолетные выстрелы, три, один за другим. Им ответила автоматная очередь.
– Передрались! – остановившись, сказал капитан. – Князь решил вывести Колдунова из игры. – И закричал умоляюще: – Женька, милый, скорее! Бегом!