Сказания и легенды
Шрифт:
Амирани возмутился и крикнул провожатому:
Если ты не враг себе, провожатый, то перестань плутать, Иначе схвачу тебя и, как доску для ларя, обстругаю.Провожатый опять пошел впереди братьев и вывел их в чисто поле. Глянул Амирани и видит, что три червя, выползшие из головы Бакбак-дэва, превратились в драконов, один
Амирани сказал братьям:
— Ну, братья, ничего не поделаешь, — придется схватиться с этими драконами. Пусть белым займется Бадри, красным — Усипи, а черного я беру на себя.
— И белого тебе, и красного, и черного уступим, — ответил Усипи. — Ведь я же предупреждал тебя, что придется каяться; теперь сам исправляй тобою же испорченное дело, сам выпрями дорогу, которую искривил.
Ах, Усипи, Усипи, — сказал Амирани, — Усипи, измена вечно таится в сердце твоем; Мозг, которому в голове надлежит быть, у тебя — в башлык завернут.— Хоть ты помоги мне, Бадри, — попросил Амирани. Но и Бадри отказался. Тогда Амирани сказал ему:
Ты не брат мне, Бадри, вид твой обманчив, Садись кожи сшивай, ни на что иное ты не способен!Амирани еще раз попросил Усипи помочь, но тот ответил:
— Ради твоей жены все мы, братья, гибнем!
Тогда Амирани обратился к своим доспехам и сказал:
— Мой меч и мои доспехи, поспешите мне на помощь! И Амирани вступил в жестокий бой с драконами. Убил белого, убил и красного дракона.
Убил белого и красного, и уже усталый схватился с черным.Оглянулся Амирани и, увидев, что Бадри и Усипи ушли и уже переваливают через гору, крикнул:
Идущий прямо через гору, чтобы сократить свой путь, Догони моих братьев Бадри и Усипи и скажи им: Убил я белого дракона, убил и красного; пусть возвращаются назад.Сам же Амирани, изнемогая от усталости, бился с черным драконом.
Черный дракон проглотил его, и устремился к Черному морю.Черный дракон, проглотив Амирани, направился к своей матери. Увидев, что Амирани в беде, братья немедленно бросились к нему на помощь и догнали Карцецхли {21}. Усипи метнул стрелу и отсек ему хвост длиной в девять адли {22}. Однако у Карцецхли неистово болел не столько обрубок хвоста, сколько чрево, оттого, что он проглотил Амирани. Сын Дареджан рвал внутренности дракона, и тот ужасно корчился от боли. У Карцецхли был железный столб, и когда он глотал кого-нибудь, то, приходя домой, обвивался вокруг этого столба, терся об него, молол в желудке проглоченную жертву и потом уже переваривал ее. Теперь также, намереваясь искромсать Амирани, дракон обвился вокруг столба, однако хвост был отсечен стрелой Усипи, и дракону не за что было ухватиться. Тогда Карцецхли пожаловался матери, что в чреве у него сильные рези и его жжет огонь.
— Увы, мой сын, если ты проглотил кого-либо из сыновей Дареджан, не переваришь. Что это за человек, которого ты проглотил, как он выглядел? — забеспокоилась мать.
— Его глаза размером с сито, а один зуб — золотой, — ответил дракон.
— Это был Амирани, сын Дареджан! — воскликнула мать.
В кармане у Амирани лежал алмазный нож, но он забыл о нем. Наконец Усипи сказал Бадри:
— Брат мой, крикни ему, у тебя прекрасный голос, напомни ему о ноже:
Спустись, Бадри, и крикни ему прекрасным голосом твоим, Напомни, что сыны Дареджановы носят в кармане нож, Пусть вынет и взрежет этого черного дракона!Так и вышло: Амирани вспомнил о ноже, вынул его, разпорол брюхо Карцецхли и вышел наружу, но борода и волосы на голове у него вылезли. Усипи взглянул на облысевшего Амираии, рассмеялся и стал издеваться:
Амирани родился, стал похож на молочного поросенка, Борода и усы выпали, он наполнил ими мешок.Амирани обиделся на слова Усипи и, рассерженный, ответил:
Амирани все тот же муж, каким был вчера, ветру подобный, Хоть и плохо он одет, и плечи его не прикрыты, Мужчина остается мужчиной и без бороды, что сходна со мхом, А волос есть и у козла, волосянщику на потребу.— Оказывается, ты не брат мне, а кровный враг, роющий мне яму, — сказал Амирани брату Усипи. — И враг бы так не поступил, как ты поступил со мной. Ты всегда изменяешь мне, вечно таишь в сердце измену и предательство. Я боролся с врагом, а ты не помог мне, бежал, покинул меня; враг проглотил меня, а ты не предался скорби; спасся я от врага, а ты теперь издеваешься надо мной. Не надо мне больше ни вашей братской дружбы, ни вражды; как говорится, «ни тела, ни дыхания не нужно твоего». Или я уйду от вас, или вы уходите от меня.
— Не обижайся, брат мой Амирани, на слова Усипи, не сердись. Ты же знаешь, какой он человек. О бороде же и усах не тужи, мы пойдем к Игри-батони, и он тебе сделает, какие ты захочешь. Однако Игри немного злой человек; поэтому, когда дойдешь до его дверей, позови его: «Игри-батоно», иначе он ничего для тебя не сделает, — поучал Бадри Амирани.
Амирани отправился и, дойдя до жилища Игри, громко крикнул сверху, через дымовое отверстие: «Игри, Игри, выходи!».
Игри выскочил с дубинкой в руках и заорал было: «Кто это притащился сюда и не желает величать меня „Игри-батони“!» — однако, разглядев, что пришел Амирани, прикусил язык.
— Что нужно, Амирани, для чего я тебе понадобился? Всегда готов тебе служить, — сказал Игри сыну Дареджан.
— Видишь, у меня выпали усы и борода. Может быть, ты мне их сделаешь? — спросил Амирани.
— Я — слуга царя, — ответил Игри, — и пока не принесешь его приказа, не могу сделать тебе усов и бороды.
Амирани отправился к царю за приказом, но царь не узнал облысевшего Амирани и прогнал его:
— Убирайся отсюда вон, откуда я знаю, кто ты такой и кому я должен дать приказ!