Сказания и легенды
Шрифт:
Прошло немного времени, и Сулкалмахи в самом деле умер. Его враги дэвы воспользовались этим, чтобы отомстить; они напали на осиротевший дом, предали его огню, разорили и развеяли по ветру. Напуганные дэвами братья бежали, навсегда покинув родную страну.
Бадри, Усипи, Амирани сиротами остались, Напуганные дэвами, в Чабалхети {19}бежали.Наконец умерла и Дареджан; сыновьям она завещала: «Дети мои, остерегайтесь дэвов». Но кто поручится, что в пути никогда не споткнешься о камень! Много невзгод испытали братья; днюя и ночуя под открытым
Прошло время. Подрос Амирани; стал таким могучим, что земле тяжело было его носить. Усипи и Бадри были прекрасны.
Невелик человек Амирани, питья и еды ему надо немного: Буйвол-бугай — на обед, а на ужин не хватает и трех… Бадри похож на девицу-красу, что готова идти под венец; Усипи — на хрустальную башню, кругом укрепленную; Амирани — на черную тучу, ливнем пролиться готовую.Однажды Амирани и его братья были на охоте. Обошли, охотясь, девять гор, ничего не убили, ни одной живой души не встретили. Перешли на десятую гору и продолжали охотиться. Внезапно выскочил огромный олень с ветвистыми рогами. Прижал сохатый рога к спине, только его и видели! Пустил стрелу Амирани и ранил его.
На охоту пошли Амирани и братья его, Девять гор они прошли, а десятой была Алгетская. На лугу след нашли копыт дьявольских, Подняли в горах оленя, золотые были рога у него, На горе неведомой башню узрели, сложенную из хрустальных камней; Обошли ее вокруг, но дверей не нашли, чтоб войти. Куда упал солнца луч, там ударил Амирани коленом своим. Раскрылась там башня, и дверь появилась ее. Льву подобный в той башне лежал, никто одолеть не мог его, В головах у него привязан конь стоял; копытом рыл землю он… Слева копье было прислонено, небеса разрывало острие его; Справа меч лежал, алмазным было лезвие его; В углу сверкало серебро и злато, Цамцумом накоплено оно. Рядом мать сидела, горькими слезами сына оплакивала она, У изголовья склонилась другая женщина, с морем смешались слезы ее. Меж пальцев покойника письмо лежало, на бумаге написанное. Прочли его; в нем: «Я — сын сестры Усипи, Врагов разил, пока жил, не остался неотмщенным никто, Умер я, и лишь Бакбак-дэву уношу в душе неутоленную месть Кто убьет Бакбака, — будь копье мое на счастье тому; Кто родителей моих упокоит, — пусть мои деньги на счастье тому; Кто сестер моих замуж выдаст, — мое серебро и злато на счастье тому; Кто обо мне позаботится, меня земле предаст, — пусть жена моя и конь на счастье ему!»Прочитав письмо, Амирани сказал братьям:
— Этого Бакбак-дэва мы все равно убьем, поэтому возьмем себе эти богатства, женщину и коня, — ведь в завещании так и говорится.
Братья воспротивились, дескать, стыдно так поступать, что люди скажут:
Нет, Амирани, ради счастья братьев своих не пожелай ничего чужого, Выходи и прикрой за собой двери храма сего, Не то герои осудят нас, скажут, ограбили мы мертвеца!Покойника убрали, похоронили, прикрыли двери башни и отправились искать Бакбак-дэва. Амирани жаждал схватки, — давно он не испытывал себя и поэтому рвался в бой. В пути им повстречался Бакбак-дэв, который, проведав, что Цамцуми умер, направлялся пожрать его. Амирани набросился на дэва:
— Куда идешь, зловонное создание, куда спешишь?
— Скончался племянник Усипи — Цамцуми, и я иду пожрать его труп, — ответил дэв.
Амирани и Бакбак-дэв разговор ведут враждебный, Амирани схватился за меч, сердцем рвется в бой жестокий.— Кто же позволит тебе пожрать христианина? — воскликнул Амирани. — Понапрасну тащишься туда.
— Не ты ли преградишь мне путь? — насмешливо спросил Бакбак-дэв.
Амирани ринулся на него, и начался жестокий бой. Одолел Амирани: бросил на землю дэва, сломал ему плечо, искалечил.
Амирани и дэв боролись; небо и земля гудели; В битве жестокой срывались камни у них из-под ног и целые глыбы.Один из братьев Амирани сказал:
Дэв и Амирани сразились, вся земля грохотала, Наземь швырнул дэва Амирани, на землю каменистую, Швырнул, сломал ему плечо, взреветь от боли заставил.Дэв, испугавшись, стал реветь и заклинать Амирани его десницей, вооруженной мечом, покрывалом матери и золотым таклаи {20}, умоляя сохранить ему жизнь:
Не убивай меня, сын Дареджан, заклинаю десницей твоею с мечом, Покрывалом матери и золотым таклаи, За морем тебе деву укажу, по имени Камар, Семь солнечных дней надо шить ее платье, Семнадцать кувшинов воды и семь мер мыла — чтобы его постирать. Отправиться к ней легко, но возвратиться трудно, Сраженья ты любишь и много врагов повстречаешь в пути, В провожатые тебе дам я юношу коварного.Амирани хотел было оставить Бакбак-дэва в живых, но братья сказали, что это принесет ему несчастье, так как с дэвами нельзя идти на мировую. Бакбак-дэв был трехголовым. Амирани послушался братьев и, отрубив две головы, начал рубить третью, но Бакбак-дэв попросил:
— Я вижу, ты не исполняешь моей просьбы и убиваешь меня, но сделай для меня хоть одно: из моих голов выползут три червя, — не убивай их.
Амирани отрубил и третью голову. Действительно, из голов Бакбак-дэва выползли три червя. Усипи сказал Амирани:
— Раз ты избавился от одного несчастья, брат мой Амирани, избавься и от второго. Эти черви вылезли из головы дэва не к добру, — уничтожь и их.
— Ну, что ты говоришь, — ответил Амирани, — сам дэв не смог меня одолеть, так что же смогут поделать черви? Ел, не подавился, так облизывая губы, подавлюсь, что ли? Одну твою просьбу я исполнил, а теперь исполню одну просьбу дэва.
Так и не уничтожил червей Амирани, оставил их.
— Когда эти черви причинят тебе зло, пеняй на себя, — не моя будет в том вина, — сказал Усипи.
После смерти Бакбак-дэва Амирани обратился к указанному дэвом провожатому:
— А ну-ка, провожатый, покажи нам дорогу к Камар, да пошевеливайся.
Провожатый пошел вперед. Много дней и ночей шли они, а провожатый умышленно путал пути-дороги, ибо хотел погубить братьев. Усипи заподозрил провожатого в измене. Он всадил стрелу в один из придорожных пней, а на другой день провожатый вновь вывел братьев на ту же дорогу. Усипи, увидев свою стрелу, вонзенную в пень, вскипел от гнева и, указывая рукой на стрелу, спросил Амирани: