Сказания о нартах
Шрифт:
— Где тот фазан, который спрятался в доме твоем? Скорее скажи, не то сожгу я тебя вместе с твоими детьми, — сказал юноша.
Испугалась старуха и указала на кладбище:
— Ищи его там. Он прячется в могиле последнего покойника, похороненного на этом кладбище.
Раскопал Батрадз могилу, выхватил оттуда колесо Балсага, расколол его на две части и принес на могилу Сослана. Воткнул в землю, как памятник. Потом встал он на могиле и сказал во весь голос:
— Сослан! Вот тебе колесо Балсага!
И тут обратился Сослан к своим братьям:
— Эй, Урызмаг и Хамыц, постройте мне склеп. И пусть будет в нем одно окно на восток, чтобы по утрам
Исполнили братья просьбу Сослана, построили склеп и положили там Сослана. А стрелы и лук его положили вместе с ним.
Но не суждено было умереть Сослану. Хоть и без ног лежал он в своем склепе, а когда разносился клич тревоги, то приподнимался он узнать, откуда тревога.
И вот один мальчик, нартский пастушонок, крикнул возле склепа:
— Тревога!
Сослан приподнялся из склепа и спросил:
— С какой стороны тревога?
А мальчик ему отвечает:
— Это ложная тревога. Никогда я тебя не видел, и хотелось мне увидеть тебя.
Стало обидно Сослану, что даже дети начали подшучивать над ним. И с тех пор не выходил он из своего склепа.
АЙСАНА
У нарта Урызмага родился сын, и раскатом грома дошла эта весть до небесного Сафа.
Кто устроит пир в честь новорожденного [57] , тот может взять его на воспитание! И немедля Сафа привел на шелковой бечеве белого вола в селение нартов. К дому Урызмага подошел он и крикнул:
— Долгих лет желаю я новорожденному! Право воспитать его принадлежит мне!
И он немедля зарезал вола и устроил пир для нартов. Мальчика назвали Айсаной. После пира Сафа взял его к себе в небесное жилище. Стал Айсана подрастать. Друзья Сафа пришли любоваться на него. Вместе пришли Уастырджи и Афсати, вместе — Тутыр и Уацилла. Ногбон пришел вместе с Елиа. Выбежал к ним навстречу мальчик и по старшинству помог гостям слезть с коней. Потом снял он седла с коней, принял бурки и плети, отнес в дом и бережно прибрал снаряжение гостей. Сафа позвал гостей к очагу, усадил их на двойные скамьи и поставил перед гостями столы.
57
Здесь отголоски двух древних осетинских обычаев. По одному обычаю, устраивали пир в честь мальчика-первенца, по другому — отдавали его на воспитание в чужую семью. Последний обычай совершали тогда, когда мальчику-воспитаннику (амцегу) исполнялось несколько лет. До совершеннолетия он находился у своего воспитателя, потом тот возвращал его в родной дом, получая за это от родителей богатые подарки. С этого времени воспитатель и родители мальчика становились родственниками и помогали друг другу во всех трудных случаях.
Яствами и напитками заставлены были они. Айсана снял шапку и стал обносить гостей. Насытились гости, встали из-за столов и поглядели вниз: что там нового, на земле? И вдруг видят — войска агуров вторглись в Страну нартов и кони агуров навозом своим завалили нартское селение.
Лучшие из нартов были в то время в дальнем походе, а все, кто в поход не пошел, собрались на Площади игр. Агуры же забавлялись тем, что пускали стрелы в пляшущих
И кому из нартов вонзалась стрела меж лопаток, тот начинал плясать еще веселее, а тот, кого агурский воин ударял пикой под колено, подпрыгивал еще проворнее и выше.
Подивились тут небожители, и говорили они друг другу:
— Стрелы не пронзают нартов, и мечи их не берут, из чего они созданы?
И вдруг увидели небожители: из старого дома Ахсартаггата, улыбаясь, вышла жена нарта Сослана. Подобно солнцу, улыбаясь и, как утренняя звезда, сверкая, пьет она воду, и видно, как струится вода в ее прозрачно светящемся горле, струится и светится вода, и отблески света долетают до небесного жилища Сафа. Удивились небожители тому, что увидели, снова вернулись к столам и стали рассказывать хозяину небесному Сафа о том, что происходит на земле. Тут Айсана уронил вдруг кувшин с ронгом. Рассердился на него Сафа, дал ему пощечину:
— Да погибнешь ты! Не по возрасту еще мечтать тебе о женщине! Иначе с чего это все валится из рук твоих?
— Не потому упал кувшин из рук моих, — сказал Айсана, — что услышал я о красоте женщины, а потому, что в нартском селении живут мои старики, отец и мать, и, может быть, кони агуров давно затоптали их, а я живу здесь, ни о чем не тревожась. Та же, о которой вы говорите, подобно солнцу свет испускающая и подобно утренней звезде мерцающая, — ведь это невестка наша, нарта Сослана жена. Видно, прославленные нарты уехали в далекий поход, — иначе кто посмел бы напасть на нас? Да и невестка наша сидела бы дома и не вышла на нартские пляски.
И сказал тут Сафа:
— Если ты собрался в поход, я и гости мои сделаем тебе подарки.
Айсана повесил через плечо подарок Сафа — лук со стрелами, на пояс прицепил его меч, вскочил на коня и, погоняя гремящей плетью, подаренной Уацилла, во всеоружии приехал к нартам. Дивились все на него в нартском селении и очень обрадовались ему. А Шатана была в это время у своих родителей, и за ней послали к ее родным. Только жена Сослана даже с места не двинулась и не приветствовала его. И сказал тогда Айсана:
— Тяжела ты стала, добрая женщина! Ведь я не чужой тебе, а ты даже с места подняться не можешь, чтобы со мной поздороваться.
И ответила ему жена Сослана:
— С чего я буду вставать перед тобой, солнце мое? Разве вижу я перед собой того, кто прогнал агуров с нартской земли?
Услышав эту насмешку, Айсана, весь искрясь от гнева, вскочил на коня своего, и око еще не мигнуло, а он уже напал на войска агуров. Стал он истреблять врагов луком-самострелом и мечом Сафа, который всегда жаждет боя, и столько крови он пролил, что бурный поток ее устремился на тех агуров, кто остался в живых, и смыл их прочь с нартской земли. Истребил Айсана войско агуров, спас он селение нартов, и, когда подъехал к родному дому, радостные нарты так тесно окружили его, что не мог он сойти с коня на землю. Но не взглянула на него жена Сослана и не поднялась она с места.
— Ну и тяжела же ты, добрая женщина! — сказал ей Айсана. — Хотя бы чуть-чуть поднялась мне навстречу.
И ответила ему женщина:
— С чего мне вставать перед тобой, солнце мое? Ведь ты не принес к воротам моим и не посадил возле них то дерево, что от заката до полуночи расцветает, а от полуночи до рассвета увешивается плодами. Охраняя его, две горы сшибаются, как бараны, и вновь разбегаются.
Обидели слова эти Айсану, повернул он своего коня и поскакал добывать дерево. Недалеко отъехал он, как вдруг спрашивает его конь: