Сказания о Титанах
Шрифт:
Только над Чудо-горой не гремят эти молоты. Да где ты, Чудо-гора!
Обрушил бы небо богов Небодержатель от горя по утрате друга. Но не мог Атлант оторвать рук от небосвода. Держит небо его руки, — словно припаяны к нему.
Так остался мир богов нерушимым. И живая жизнь не погибла.
Тогда тяжко застонал огромно-могучий титан:
— Вы, бессильные руки титана! Обманула меня моя мощь.
И повисла в углу его глаза, на реснице, сожженной зноем, слеза. Покатилась по каменным складкам щеки и упала на землю каплей-морем у ног Атланта. Уступила слезе почва земли, углубилась гранитной чашей, и стала слеза Атланта озером.
Пока скорбная весть о смерти Хирона летела через горы и моря к Атланту, шел от гор Кавказа, от столпа Востока, к пределам Атлантовым,
Что так низко опустился над либийской пустыней Солнце-Гелий, замедляя бег-полет солнечных коней, когда Геракл шагал по раскаленным пескам пустыни? Зачем наклонился, почти выпал из возка-колесницы древний титан-солнцебог? Изо рта его — зной. Из ноздрей его коней — зной. Под копытами конскими — зной. Выпит воздух полуднем.
Изнемог Геракл. Боль высверливала обожженные стопы. А бог сеет по пустыне лучи-глаза. В каждой песчинке — солнечный глаз. Жгуч он!
И вот снял Гелий с головы венец солнца и, опустив руку с венцом к земле, держит его над самым теменем Геракла. Будто плавится череп, сжигается мысль… Шары огненные перед глазами…
Не вынес герой. Сорвал с плеча лук, наложил на тетиву стрелу с кипящим от жара ядом лернейским и прицелился в бога-титана:
— Отступи от Геракла, Гелий! Поднимись на высоты неба, к своей проезжей дороге. Не знакома мне помощь богов и не жду награды за труд и подвиг. Что же ты угнетаешь меня? Отступи от Геракла, Гелий, или спущу я в тебя с тетивы стрелу!
Изумился Гелий отваге героя. Смертный поднял руку на Солнце. Даже боги не дерзали на это.
Не хотел титан солнца допустить Геракла к саду Гесперид. Знал: оборвет Истребитель яблоки Геи, надежду титанов, убьет стража яблони — дракона Ладона, повергнет в горе Вечерних нимф-девоптиц.
Изумился Гелий каждым глазом-лучом. Не страшат его стрелы Геракла. Далеко им до Солнца, станут пеплом в пути. Пострашнее есть стрелы для глаз-лучей Солнца — золотые лучи-стрелы юного Аполлона.
Но почтил Гелий по правде титановой мужество героя Геракла. Взвились крылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул Воздух.
Но лука грозящего не опустил герой-полубог.
— Стой! — воскликнул Геракл. — Не скачи так, сияющий бог! Еще надо Гераклу переплыть океан. Дай мне твою чашу-челн золотой, на котором ты плывешь от заката к Красным морям — на восход. По волнам океана нет пути челну смертного.
И ответил Гераклу из дали небес в изумлении перед смертным древний титан:
— У Тартессы, в Гиперборее.
У Тартессы, в граде, где спят Чудеса всего мира, пока им не придет срок родиться и выйти к смертным на землю, — там, в дальней Гиперборее, у берега океана ждала Геракла чаша-челн золотой. И выплыл Геракл в океан к пределам Атлантовым, к саду Гесперид.
Встревожили сестры-океаниды отца Океана:
— К саду Гесперид Геракл плывет. Взял у Солнца челн золотой. К Атланту держит он путь. Испытай его думы и силу, отец. Не расхитит ли титановы яблоки?
Пошли волны по реке-океану, Закружили, закачали золотую чашу, Перебрасывают ее, словно чурку, с бока на бок, Наклоняют, чтобы вверх дном поставить. А под каждой волной — океанида. А под самым дном чаши — сам отец Океан. Не показываются Гераклу: Под водами подняли бурю. Налегает герой на золотое весло: Кружится на месте чаша, Будто кто ее на пальце вертит. Глубока челн-чаша золотая, А воды в ней все больше и больше. Не придет на выручку Гераклу Ни бог, ни титан, ни смертный. Кружит чашу сам отец Океан Меж пределами живой жизни и мертвой. Вдруг презлая поднялась волна: КакСнова шел он пустыней в зной, по раскаленным пескам, упорно ступая обожженными пятами, и дошел до Горы-Человека.
Здесь пределы Атлантовы.
Перед Атлантом стоял Геракл. Ничего не сказали друг другу титан и герой. Еще никогда не встречал взор Атланта пред собою героя. Видел он титанов, богов, великанов, но героя видел впервые. И не знал Атлант, кто пришелец. А Геракл встречал и титанов, и богов, и великанов во всех обличиях жизни. И боролся Геракл со всеми, и всех поборол: великанов, богов и титанов. Труден был путь к саду Гесперид.
Посмотрел себе на ноги Геракл: обожженные, в язвах, с запекшейся кровью. И увидел у ног своих озеро — голубое, чистое, как слеза. Сбросил наземь с плеча герой львиную шкуру, дубинку и лук, присел к озеру, погрузил в его соленую воду ноги и омыл их в слезах Атланта.
А титан Атлант смотрел.
Легче стало герою от чудесной воды.
— Прими гостя, титан, — сказал пришелец. — Я — к тебе.
И услышал Геракл голос Горы-Человека:
— Я не знаю тебя. Не видал тебя в мире титанов. Не встречал в мире богов. Кто ты, гость?
— Геракл.
И, как раненый лев, разорвавший себе грудь когтями, у которого вдруг открылось огромное человеческое сердце, застонал Атлант:
— Ты! Убийца Хирона? О праматерь Гея-Земля, отпусти на мгновение ноги Атланта! Не просил я у тебя никогда ничего. О Уран, праотец, оторви на мгновение мои руки от свода! Предо мною убийца Хирона.
И напряг Атлант всю свою титанову силу, чтобы оторвать от неба ладони. Но не сдвинулись окаменевшие до локтя руки. Хотел вырвать ноги из земли. Но не сдвинулись окаменевшие ступни.
Видел Геракл муку титана и сказал ему с суровой грустью:
— Ты страдаешь, Прикованный. Но и раскованный ты был бы не страшен Гераклу. Я сражал и богов. Посейдон уступил моей силе у Пилоса, Аполлон — у Дельф, отступил предо мной и подземный Аид. Усмири свою ярость, Атлант. Невиновен я в смерти Хирона. Чтил его, как и ты. Наступил Хирон ногой на стрелу с лернейским ядом. Так боги хотели. Ты у них спроси. Не стерпел Хирон нескончаемых мук на земле.
Но угрюмо ответил Атлант:
— Я слыхал о тебе. Истребитель титанов, сын Зевса. Как и я, был Хирон титаном.