Сказания о земле Московской
Шрифт:
Полки дошли до устья речки Лопасни. Там тремя бродами переправились через Оку. Далее вся огромная рать, конная и пешая, с груженными разной кладью и продовольствием повозками, с многочисленными гуртами скота повернула на юг, растянувшись на много верст.
Почему русское войско не стало переправляться через Оку у Коломны? Дело тут было вовсе не в более мелких бродах — «перелазах» — близ устья речки Лопасни. Дмитрий знал, что Олег рязанский со своим войском стоит недалеко к востоку, но не имел и понятия о его намерениях — враг ли он или хочет остаться в стороне. Оттого и повел Дмитрий свое воинство в обход Рязанского княжества.
От лазутчиков он и его воеводы знали, что великий князь литовский
И пошли русичи на юг, имея рязанскую рать недалеко справа, а рать литовскую где-то слева.
Наконец прискакал гонец с известием: полчища Мамая перешли на правый берег Дона выше устья Красивой Мечи.
Дмитрий повел русское войско навстречу. На всякий случай он выделил против Олега отдельный отряд и тем ослабил русскую рать.
Леса кончились. Полки Дмитрия вступили в степи [38] , куда уже двести лет как русские рати не хаживали.
38
Это нынешняя Тульская область.
Когда-то по малым селениям жили там русичи мирно, сеяли хлеб, охотились, рыбу ловили. Но не было в тех степях надежной защиты с юга. Случалось, налетали половецкие отряды, грабили, жгли и вновь скрывались. А потом было нашествие Бату-хана, и начались частые набеги ордынские.
И те степи совсем обезлюдели. Уцелели по берегам рек и речек, на земле, никому не принадлежавшей, под укрытием колючего кустарника лишь редкие заимки «вольных людишек». Оттого-то и стали называть те степи Диким полем. Дмитрий, его воеводы и все простые ратники понимали: надо идти вперед, не дать литовским полкам соединиться с полчищами Мамая.
Русское войско растянулось, донимала палящая жара, и потому оно двигалось медленнее, чем того неумолимо требовала обстановка. Переходы делались всего по пятнадцати, по двадцати верст в день.
В ковыльной степи идти войску стало легче. Вышли полки к Дону и направились вдоль его левого берега. Утром 6 сентября вся русская рать встала лагерем против впадения в Дон реки Непрядвы. «И выидоша в поле чисто на усть реки Непрядвы…»
Лазутчики донесли, что силы Мамая находятся всего в одном переходе и медленно движутся вперед.
А другие лазутчики донесли, что литовцы недалеко — в городе Одоеве.
Дмитрий созвал совет старейших князей и воевод. Как быть? Оставаться ли на месте, укрепиться ли лагерем и ждать? Но тогда соединятся силы татар и литовцев. Долго совещались, в конце концов было решено: пока литовцы не подошли, переходить Дон немедля. Знал Дмитрий, и воеводы знали, что Дон глубок и окажется позади их полков, а берег его крут. Коли худо придется — отступать будет некуда.
В летописи рассказывается, что тогда прибыл гонец из Троицкой обители с посланием от Сергия. Старец писал Дмитрию, пусть он без страха и с верою в грядущую победу шел бы вперед.
Чтобы еще выше поднять и без того высокий дух войска, Дмитрий распорядился прочесть грамоту Сергия перед всеми полками.
Весь день, весь вечер, всю ночь переправлялись — конные разными бродами, пешие вплавь или на плотах, наскоро связанных.
К восходу солнца все войско было на правом берегу Дона.
Утром Дмитрий с воеводами отправился осматривать местность, которая расстилалась перед ними. Пространство между реками Доном и Непрядвой называлось Куликовым полем. Оно оказалось открытым, но неровным, повсюду поднимались невысокие холмы, тянулись гривы, торчали кочки.
Излюбленный еще со времен Чингисхана татарский способ воевать — пускать всадников двумя колоннами вперед, потом заворачивать вправо и влево, осыпая стрелами на всем скаку пеший строй противника, — тут не принесет врагам удачи, будут их кони по кочкам, по буеракам, по колдобинам спотыкаться.
Да еще овраги с крутыми склонами, заросшие колючим кустарником, стесняли местность с обеих сторон. Не сможет Мамай сразу ввести в бой все свое огромное войско, да овраги не позволят татарской коннице ринуться в обход.
И понял Дмитрий и его воеводы, что лучшего поля для битвы не сыскать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
«И бысть сеча зла и велика»
1
Вечером огромный стан задымился от множества костров. Воины были молчаливы, не слышалось громких разговоров, песен. Все знали, какой настанет завтра день. Показались передовые тумены Мамая. Заходило солнце. При неровном свете наступающих сумерек сквозь пыль было видно, как пешие и конные вражеские полки всё подходили и подходили, верстах в трех останавливались, растекались в обе стороны, зажигали костры…
Настала ночь. Дмитрий и Боброк-Волынский сели на коней и вдвоем потихоньку отправились объезжать спящее русское воинство. Чтобы не разбудить ратников и чтобы враги не услышали, копыта их коней были обвязаны тряпками. Ехали шагом, кое-кто из воинов поднимал голову, провожал всадников взглядом, опять засыпал. Из оврагов слышался зловещий волчий вой…
Костры у Мамаева войска горели и ближе и дальше, и еще дальше. Дмитрий знал, что ордынцы не любят воевать по ночам, а все же повелел воинам сторожевого полка быть наготове.
Сказано в «Задонщине»:
«Прилелеяша великиа тучи на Руськую землю, из них выступают кровавые зори, а в них трепещут синие молнии. Быти стуку и грому велику… пасти трупу человеческому на поле Куликове, пролится крови на речьке Непрядве…»
8 сентября 1380 года солнце поднялось в тумане и ничего не было видно. Воины, отведав пищи, испив водицы, расправляли плечи, осматривали оружие, иные надевали кольчуги и шлемы, иные — тягиляи и войлочные шапки, строились в ряды, оглаживали коней…