Сказания о земле Московской

Голицын Сергей Михайлович

Дмитрий послал его во главе московского войска на болгар. Весной 1377 года поплыли русские ладьи вниз по Волге. Высадилась рать близ города Болгар и осадила его. А из-за городских стен стали палить каменными ядрами из тюфяков — тогдашних пушек. Не знали тогда русичи, что это за чудо такое — огнестрельное оружие, но не испугались и не отступили.

Болгарский князь, убедившись, что огненное зелье (порох) и тюфяки не помогают, запросил мира. Пришлось ему выплатить пять тысяч рублей серебром и признать над собой власть Москвы.

Мамай сильно разгневался на Дмитрия за

нападение на его данников, но руки у него были тогда связаны «великой замятней», и он подговорил некоего белоордынского царевича Араб-шаха.

— Русы слабы и трусливы, — прельщал он его, — их легко победить и взять с них богатую добычу.

Араб-шах согласился, и Мамай пропустил его рать через владения Золотой Орды. Слухи полетели, что некий царевич Арапша, как называли его летописцы, «свиреп зело и ратник велий», ведет войско на Русь. Однако бывшие в Орде московские купцы не смогли прознать, с какой стороны ожидать врага.

Дмитрий двинул полки навстречу белоордынцам по двум направлениям: и на свои юго-восточные рубежи, и на восток, на помощь нижегородцам.

Его тесть, Дмитрий Константинович суздальский, в те годы перенес свой стол в Нижний Новгород, который сильно разросся благодаря выгодному расположению при слиянии Волги с Окой.

С той поры значение Суздаля, этого древнейшего и некогда славнейшего на Руси города, мало-помалу пошло на убыль…

Новая столица была укреплена, подновлены прежние дубовые стены. Нижегородцы готовились встретить врагов.

Дмитрий Константинович узнал о приближении рати Араб-шаха и послал войско против него во главе со своим сыном Иваном; к ним по дороге присоединился и полк московский.

Тем временем основные силы Дмитрия уже более месяца стояли на своих рубежах, о белоордынцах ничего не знали и в конце концов вернулись в Москву.

Нижегородские воеводы и воеводы отдельного московского полка также ничего не знали об Араб-шахе. Где-то на реке Пьяне, притоке Суры, от безделья военачальники то охотились, то пировали, простые воины рыбу ловили, все их оружие и доспехи оставались на подводах. И даже часовые не выставлялись.

^{Древние шахматные фигуры из дерева и кости ручной и токарной работы.}

С насмешкой и с осуждением записал летописец:

«Они же оплошишася и небрежением хожаху (оплошали, потеряли бдительность), доспехи своя на телеги въскладаху, а инии — в сумы, а у иных сулицы (короткие копья-дротики) еще не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены. А ездят, порты своя (одежду) с плечь спущав, а петли разстегав, аки роспрели, бяше бо им варно (жарко), бе бо в то время знойно. А где наехаху в зажитьи (в окрестностях) мед или пиво, и испиваху до пьяна без меры и ездят пьяни. Поистине — за Пьяною пьяни!» Такую игру слов вставил летописец в свой рассказ.

2 августа 1377 года в самый палящий полдень незаметно подошла к лагерю русичей рать Араб-шаха. Дорогу показали местные князьки.

Белоордынцы внезапно ринулись на беспечных. Воины русские сражались храбро и дорого отдали свои жизни. Но по вине военачальников поражение было полным. Множество ратников погибло или потонуло, в том числе и князь Иван нижегородский.

Преувеличенные слухи о приближении вражеской силы долетели до Нижнего Новгорода. Дмитрий Константинович с семьей бежал в Суздаль, горожане переправлялись через Волгу и скрывались в лесах, иные плыли в ладьях вверх по Волге.

Белоордынцы устремились на беззащитный Нижний Новгород, предали его огню и грабежу, немногих оставшихся жителей в плен повели. Упоенный легкой победой, Араб-шах повернул на Рязань, опустошил и пограбил рязанские пределы, однако к Москве идти поостерегся и с огромной добычей воротился в заволжские степи.

4

амай, убежденный, что русы — худые вояки, решил, что пришла, наконец, пора заставить покориться зазнавшегося коназа Дмитрия. На следующий, 1378 год он направил полки на Москву. Во главе войска шел преданный ему темник, не знавший поражений мурза Бегич.

Кратчайшим путем, сквозь землю Рязанскую, быстро двигались золотоордынцы на Москву, нигде по дороге не задерживались, проходили мимо городов и селений, рассчитывали напасть внезапно.

В Москве слишком поздно узнали, что идет скорым шагом сила вражеская, а сколько рати — никто не считал. Времени почти не оставалось, послать за подмогой в другие княжества не успели.

Сам Дмитрий повел московскую рать навстречу врагам. Переправились через Оку, вступили в пределы рязанские. Из союзных князей подоспел привести свой малый полк на подмогу лишь один Даниил пронский.

Встретились противники на притоке Оки, малой речке Воже. Несколько дней стояли они друг против друга. Русичи на левом крутом берегу, золотоордынцы — на правом низком. Воины осыпали друг друга бранью, стрелами перекидывались. Дмитрий не собирался первым переходить реку, наоборот, повелел своим полкам отступить, но недалеко.

А Бегич знал: коли возвратится без боя вспять, Мамай разгневается и не снести ему головы. Он решил: раз русов не видно, значит, можно переходить реку вброд.

Было это 11 августа 1378 года.

А русичи стояли за кустами, незамеченные, ждали, высматривали, как татары переправлялись, с каким усилием поднимались в гору их кони. Позади врагов оказался крутой берег и река. «Татарове переехаша на сю сторону и удариша в кони свои… и тъкнуша (ударили) на наших», на большой полк, который возглавлял сам Дмитрий.

Бегичу и его темникам не было видно, что в кустах за пригорками справа и слева также стояли полки русов.

В этот час оба скрытых крыла русских войск внезапно обрушились на врагов. Правое крыло было под началом Даниила пронского, левое вел окольничий Тимофей Васильевич Вельяминов.