Сказания пыльных миров. Гладиатор
Шрифт:
Ну хоть в голове немного прояснилось, так что я вздохнул и устроился поудобнее.
Все равно в ближайший час, а то и два, я отсюда не встану. Не потому, что не захочу.
Нет, попросту не смогу.
Глава 14
— Что у тебя за дела с имперской канцелярией? — Недовольным шепотом спросил Авиндаль, стоило нам вернуться в школу после поединков. Резонный вопрос, учитывая что во дворе школы нас вновь встретил Риман в своем облике надменного толстоватого чиновника. В прошлый раз после разговора с братом ланиста сделал вид, что его эта встреча никак не касается, а сам я распространяться на эту тему не стал. Не спрашивает —
— Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться. Поверь. — Я поймал мрачный взгляд тренера и смущенно кашлянул. Прямо лгать я не особо хотел, так что сформулировал максимально размыто. — Это… старый знакомый моей семьи, он случайно обнаружил меня на турнире, и теперь беспокоится за мою жизнь.
Авиндаль пожевал губу и поморщился.
— Хорошо. И тем не менее — будь осторожен. Не раскрывай ему сведений о себе больше необходимого… ну да не дурак, поди. Сам знаешь.
Я молча кивнул и, махнув рукой Риману, отправился вместе с ним в тренировочные подвалы. Весь путь мы вновь проделали в мертвом молчании: периодически нам попадались в коридорах комплекса редкие люди — слуги, помощники, парочка гладиаторов, вернувшихся вместе с нами и успевших сбегать в личные комнаты, чтобы переодеться. Не стоило давать им лишнюю пищу для размышлений.
Как только мы вошли в тренировочную келью, Риман захлопнул дверь. Но, стоило мне открыть рот, как он приложил палец к губам и осторожно достал из-за пазухи уже знакомую миниатюрную деревянную коробочку — в такой же в прошлую нашу встречу он передал мне алхимическую пилюлю. Видимо, это была какая-то массовая тара для мелких предметов — у магов, или в канцелярии, или среди столичного люда в целом… В этот раз Риман достал из коробочки обычный кусочек мела, после чего широкими шагами обошел всю комнату, нанеся на каждую стену одинаковый заковыристый рисунок. Едва в пару ладоней размером, но с огромным количеством элементов, будто десятки небольших букв неизвестного мне алфавита соединили в единое слово, но не в одну сторону, а сразу во все, да еще и как боги на душу положат — сверху, снизу, с боков, а то и вовсе закрутив спиралью. Да еще и размеры у каждой «буквы» сделали разными — так, что одни комбинации целиком помещались внутри «полости» одной большой комбинации или даже одной-единственной «буквы». Так вот как выглядят в жизни руны настоящих магов…
Я продолжал молчать, но за каждым его движением наблюдал с жадностью, пытаясь разгадать смысл каждого отдельного элемента, которые брат наносил быстрыми, уверенными движениями. Наконец, закончив наносить самый большой рисунок на дверь, он что-то пробормотал — и каждый рисунок на мгновение вспыхнул золотистым светом. Повернувшись ко мне, он принял свой настоящий облик — и я едва не отшатнулся. Лицо брата было белым, как мел в его руках. Он тяжело присел на скамейку и похлопал рукой рядом — не маячь, мол, садись тоже. Когда я осторожно присел, он, помолчав несколько секунд, наконец, разлепил потрескавшиеся губы:
— Все очень плохо, Грег.
— У тебя? — Я быстро перебирал в уме, что такого могло произойти, и ляпнул первое попавшееся в голову. — Тебя наказали за то, что ты дал мне ту пилюлю? Я могу возместить ее стоимость, я ставил на себя в обоих боях, так что у меня уже больше трехсот золотых скопилось…
Брат поднял голову и недоуменно моргнул:
— Что? Какая еще пилюля… А, понял. — Он криво усмехнулся краешком рта. — Нет, эти пилюли никто не считает толком. Некоторые мои коллеги их чуть ли не на каждой миссии «используют». А потом они всплывают на черном рынке, да… Неважно. Деньги придержи, кстати. Пригодятся…
— Так что случилось-то? Не тяни! У тебя вид такой, будто…
— Император умер, Грег.
—
— Умер, говорю. Отбегался наш Парис.
Я встал и неспешно прошелся по комнате. Дошел до столба для тренировок, задумчиво поскреб ногтем пятно сажи прямо напротив моих глаз. Вернулся обратно, вновь сел рядом. Риман все это время молча наблюдал за мной с некоторым безразличием во взгляде. Наконец, я вздохнул и сказал:
— Слушай, а какая разница? Ну умер и умер. Я его в жизни не видел, не знаю, какой из него правитель и человек, зато знаю, что родители и Кира до сих пор в рабстве где-то у орков — и это в том числе и его вина. Мне этого достаточно, чтобы не испытывать к нему теплых чувств. Почему тогда тебя это так сильно расстроило?
— Расстроило? — Брат рассмеялся. И мне откровенно не понравились легкие нотки истерики в его смехе. Отсмеявшись, он мотнул головой. — Нет, Грег. Плевать я хотел на этого упрямого, слепого, своенравного осла. Если не сказать грубее. За каких-то несколько лет он умудрился испоганить все, что с таким трудом выстраивал его отец. Окончательно рассорился с Камеццо, позволил оркам катком пройтись по всем северным землям почти без сопротивления, начал десятки реформ, не доведя до конца ни одну из них… Армия в печальнейшем состоянии, аристократия недовольна урезанной вольницей, маги год назад и вовсе едва не взбунтовались после некоторых его эдиктов… Ума у него хватало, это да. Но какой толк от этого ума, если человек не умеет им пользоваться?
На последних словах Риман в сердцах ударил кулаком по скамейке. Глупее поступка не придумать — скамья-то была такой же каменной, как и все вокруг. Взвыв от боли, он встряхнул ушибленной рукой и внезапно успокоился. Лицо перестала искажать кривая гримаса. Я молча коснулся его руки и скастовал восстановление. Риман аккуратно повращал исцеленной конечностью:
— Спасибо. Так вот. К демонам Париса. Если бы умер только он — я бы только порадовался. Следующим в очереди на престол был его дядя, герцог Легойский. Глава Щита и Кинжала, мой непосредственный начальник. Человек он специфичный, местами чересчур жесткий… Но правитель из него вышел бы в разы лучше, чем Парис. Собственно, большую часть своих удачных решений Парис принимал как раз под влиянием дяди. Жаль, что влияние это было довольно ограниченным…
Я вздохнул, чувствуя, к чему он клонит:
— Он тоже умер?
— Да. И обе его дочери — тоже. В одну ночь все прямые наследники Левара Златоглавого тихо скончались в собственных постелях без единого следа насильственной смерти. Ни магических эманаций, ни следов яда, ни взломанной защиты. Ничего. Во дворце и еще двух поместьях, под всеми мыслимыми и немыслимыми защитами. — Риман покачал головой. — Не представляю, как это возможно и кто на такое способен. Канцелярия сегодня как кипящий котел, все носятся и не понимают, что делать. Информацию пока скрывают, но не сегодня, так завтра объявят официально…
Я легонько провел рукой по лысине, задумавшись: последнее время этот жест стал у меня машинальным. После подземелий я частенько отбрасывал волосы с глаз, особенно когда уходил в себя — уж слишком они отросли. Ну а с тех пор, как облысел, руку уже не останавливали волосы и привычный жест переместился ближе к макушке, став чем-то средним между почесыванием и поглаживанием. Наконец, я сказал:
— Кажется, теперь я понимаю твое… эээ… настроение. И кто теперь первый в очереди к трону?
— Никто. В том-то и дело. Непрямых родственников, теоретически способных претендовать — более чем достаточно. И у всех одинаково слабые позиции. Я могу навскидку назвать человек пять, которые имеют самые большие, но плюс-минус равные шансы. И мало кто из них захочет уступать другому просто так, по доброте душевной…