Сказания Ривеллона: Пламенные рыцари
Шрифт:
– И что ты хочешь от меня услышать? Тебе бы пора уже отправляться на охоту, – протянул он. Амадузий похлопал глазами. Марика поджала губы и недовольно взглянула на мужа.
– А ты что хотела услышать? Наш сын уже мужчина. Он дал слово, так пусть держит его! К тому же, кабаны у нас мирные и не вырастают размером с настоящего вепря, – буркнул Делвин. Марика вздохнула, понимая, что он прав, и стала убирать со стола.
Амадузий с волнением вбежал в свою комнату. Маленькая, с небольшим окошком, старым сундуком для вещей, столом, за которым он читал и писал, и деревянной кроватью. Амадузий любил свою комнату и считал своим маленьким домом.
– Волнуешься? – раздался голос отца за спиной. Амадузий взял лук и стрелы.
– Да.
Делвин слабо улыбнулся и сел на кровать. Та отозвалась жалобным скрипом.
– И это нормально. Твое первое решение, оно и должно вызывать волнение.
Амадузий сел рядом. Отец задумчиво ковырнул пальцем клен.
– Стреляй спокойно и не дрожи. Наши кабаны на такие опасные, как в других краях, но все же будь осторожен. Всади стрелу ему в глотку и жди. Тут главное не спешить. Нужно дождаться, пока зверь потеряет много крови и прекратит трепыхаться. Только тогда можно подойти ближе и, на всякий случай, всадить нож в кабанье ухо.
Амадузий поморщился, но понимающе кивнул. Сердце начало нервно колотиться.
До ворот из деревни он дошел, даже не заметив. Они были открыты. Рядом никого не было. Амадузий прошел через них. Дорога, незначительно петляя, шла вперед. Солнце находилось в самом зените, пробиваясь сквозь листву многочисленных деревьев вокруг. Солнечные блики были повсюду. Они, играя светом, натыкались на траву и небольшие лужицы после недавнего дождя. Амадузий недолго шел по дороге и вскоре свернул. Он знал, что кабаны не станут пастись здесь. Его целью был заросший овраг в миле от деревни. Кабаны со своим выводком обожали пастись там. Амадузий как-то видел кабаниху и ее помет.
Деревьев стало больше. Клены, буки и дубы стояли, как задумчивые и молчаливые старцы, наблюдая за каждым. Внезапно дунул прохладный ветерок. Амадузий невольно поежился, как вдруг услышал визг. Он покрылся гусиной кожей и остановился. До оврага оставалось совсем немного. Он достал лук и двинулся дальше, но уже осторожнее. Визг повторился. Амадузий попытался идти тише, но проклятая сухая листва мешала и предательски хрустела у него под ногами. Снова налетевший ветер взлохматил его светлые волосы. Визг повторился. Он был громче, и звучал, как крик обычной свиньи.
Показалось молодое деревце. Амадузий помнил его. Оно росло первым у оврага. Дальше стояли еще деревца. Их корни переплетались и заставляли овраг медленно исчезать. Высокая трава прятала молодые стволы. Амадузий остановился и стал вглядываться в траву. Она сильно дрожала. Он отошел к высокой осине, чтобы в случае чего спрятаться. Трава зашевелилась сильнее, и из нее высунулось рыло, а потом и голова. Налитые кровью глаза таращились в пространство, а огромное рыло с шумом втягивало воздух. Кабан мотнул головой и вышел из зарослей, а вслед за ним маленький кабанчик.
– «Кабаниха!» – догадался Амадузий, вспоминая, не ее ли он видел. Кабаниха хрюкнула, и ее кабанчик с тихим визгом забегал возле ее сосков. Она порыла землю, ткнула свою маленькую копию носом в бок и улеглась. Проворный хитрюга увидел добычу и пробрался к самому лучшему соску. Кабаниха ворчливо захрюкала, но детеныша не прогнала.
Амадузий
Кабаниха повернула голову на шум и приподнялась. Кабанчик возмущенно пискнул, но соска не отпустил.
– «Она меня услышала!» – со страхом подумал Амадузий. Он краем глаза видел, что кабаниха поднялась, и ее чувствительное рыло принюхивалось, а из глотки раздавалось настороженное хрюканье. Амадузий достал вторую стрелу и натянул тетиву. Бесшумно и быстро. Стрелять он научился отлично. Но здесь было совсем другое. Настоящий и смертельно опасный зверь. Амадузий осторожно выглянул. Кабаниха остановилась и таращилась в сторону осины. Пока она его не замечала. Амадузий натянул тетиву до предела и вдруг почувствовал нечто совершено странное в груди. Словно жаркое пламя. Жар прошелся по всему телу. До конца не осознавая, что произошло, мальчик задержал дыхание. Стрела сорвалась с пальцев. Словно молния, разящая с небес, она ударила кабанихе промеж глаз с такой силой, что пробила кость. При этом раздался звук, будто сталь столкнулась с камнем. Животное пронзительно завизжало, но продолжало стоять. Амадузий вышел из укрытия, немного дрожа, точно от озноба. Красные глаза кабанихи встретились с его собственными. Она хрюкнула, и из пасти брызнула темная кровь. Амадузий осторожно вложил стрелу в лук, но тут же убрал в колчан. Кабаниха закачалась и с глухим треском упала на бок. Из ноздрей текла кровь. Глаза были закрыты. Кабанчик запищал, покрутился вокруг матери и с истошным визгом скрылся в высокой траве.
Амадузий подошел к кабанихе и дернул за стрелу. Та не поддалась. Амадузий махнул рукой и достал нож. Тащить такую тушу он не смог бы. Оставлять жалко. Поэтому, он отрезал кабаний хвост, а тушу оттащил в кусты и прикрыл ветками.
Какое-то время оно пролежит здесь нетронутым, подумал он и направился обратно в деревню, помахивая кабаньим хвостом и не переставая думать о том, что с ним произошло. В голове ясно жужжала навязчивая мысль, что стрела не могла так просто пробить череп кабанихи.
Наступил вечер. Из открытых окон «Еловая ветвь» лился свет, громкий смех и звон посуды. Веселье было в самом разгаре.
Амадузий вошел внутрь. Помещение было очень большим, с чистым деревянным полом, новыми столами и стульями, за которыми сидели посетители. Кто-то пил и икал, кто-то сидел у камина с кружкой доброго пива, а кто-то делился старыми байками, сплетнями и слухами. В основном это были рабочие из гильдии рудокопов да местные зеваки. Амадузий поздоровался с Эриком, худощавым, с темными, зачесанными назад волосами мужчиной, одетым в коричневые штаны и зеленую рубашку. Его возраст Амадузий не знал, мог только предполагать, что ему около сорока.
– Здравствуй, Амадузий, – поздоровался он, пока несколько человек за стойкой потягивали выпивку, – Джейк там, на втором этаже.
Амадузий кивнул и поднялся. На втором этаже были комнаты и балкон. Если встать у его перил, можно было поболтать с Эриком внизу. На балконе за большим столом сидели шестеро человек. Пятеро из них были простыми стражниками Гаваней, а шестой, несомненно, капитаном. Амадузий легко определил это по трем пластинам литого железа на плечах. Все солдаты ели, пили и веселились. Амадузий подошел к Джейку и поздоровался