Скажи «да», Саманта
Шрифт:
Как бы то ни было, после долгих хлопот я наконец была готова. Чемоданы мои были уложены, и кроме того я взяла с собой еще небольшую кожаную шляпную коробку. Я вышла в холл, чтобы попросить привратника вынести мои вещи из комнаты, и в этот момент увидела, как к дому подъезжает «бентли» Дэвида.
Я сбежала по ступеням, а он вышел из машины. Таким красивым я его еще никогда не видела. Он был в блейзере с рядом золотых пуговиц. Это был фирменный блейзер, потому что Дэвид служил в гвардии.
— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он.
При звуках его голоса сердце мое забилось сильнее.
— Хорошо, — ответила я.
— Ты чудесно выглядишь, — сказал он. — Впрочем, я, кажется, уже говорил тебе об этом.
— Я не прочь услышать это еще раз, — ответила я.
Взгляд его был устремлен на мои губы, и мне чудилось, будто он целует меня. Мы стояли молча и только смотрели друг на друга, и оба понимали, что никакие слова тут не нужны.
Привратник вынес из дома мои вещи. Он шел, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов, а под мышкой нес шляпную коробку. Он поставил чемоданы на тротуар около машины, а Дэвид воскликнул:
— Боже милостивый! Зачем ты берешь с собой столько вещей?
— Ты не сказал мне, какое общество будет там, куда мы едем, — пояснила я. — Я не хотела оконфузиться и на всякий случай взяла с собой все, что мне может понадобиться.
— Общество? — переспросил Дэвид.
— Ну да, ты ведь не сказал, сколько народу там будет, — снова пояснила я в свое оправдание. — Гости обычно играют в теннис или идут купаться, или отправляются гулять в лес. Вот я и не хотела, чтобы у меня не оказалось нужных для этого вещей.
Я говорила торопливо, сбитая с толку странным выражением его лица. Он вдруг заметил, что привратник ждет, и, опустив руку в карман, протянул ему два шиллинга. Затем обернулся ко мне.
— Вчера вечером, Саманта, я не говорил тебе о том, что мы поедем в гости.
— Ты сказал, что мы поедем за город, — озадаченно проговорила я.
— Верно, мы туда и поедем, — ответил он. — Мы будем жить в тиши и покое и в полном уединении — только ты и я. — Я продолжала смотреть на него и он, должно быть, увидев мое недоумение, счел нужным объяснить: — Это маленькая уютная гостиница в горах, похожая на тот ресторанчик, в котором мы с тобой ужинали вчера вечером. Это в Чилтерн Хилз. Мы будем там вдвоем, Саманта.
— И… кроме нас там… больше никого не будет?
— Надеюсь, что нет, — ответил он. — Но даже если там и будут другие постояльцы, то какое нам до них дело?
— Но я… не могу.
Я умолкла. Мне трудно было продолжать, а Дэвид спросил:
— Чего ты не можешь?
— Ехать с тобой вдвоем, — ответила я, а потом поспешно добавила: — Если с нами там не будет какой-нибудь пожилой или замужней дамы.
Он долго смотрел на меня, а затем спросил:
— Ты это серьезно?
— Когда ты сказал, что мы оправляемся за город, я подумала, что мы поедем в гости… к твоим друзьям.
— Ты говорила, что хочешь быть со мной, а я хочу быть с тобой, — возразил Дэвид. — Разве не это главное?
Он явно ждал моего ответа, и я с трудом проговорила:
— Я думаю… это было бы… нехорошо.
— Что значит «нехорошо»?
— Если бы ты стал любить меня… таким образом… это был бы грех.
— Боже милостивый! — выкрикнул Дэвид с такой силой, что я едва не подпрыгнула. — Ты это серьезно, Саманта? Господи, и откуда ты явилась?
— Из… усадьбы приходского священника, — удрученно сказала я.
Он в изумлении воззрился на меня.
— Из усадьбы приходского священника? Не может быть!
— Между тем это правда, — сказала я. — И теперь я понимаю, что имел в виду папа, когда говорил, что в Лондоне меня подстерегают соблазны. Это как раз то, что ты мне сейчас предлагаешь.
Дэвид схватился за голову.
— Неужто я слышу все это наяву? Наверное, я сплю и вижу сон! Может ли это быть, Саманта? Девушка с твоей внешностью вдруг начинает мне что-то говорить про грехи и соблазны, и из-за чего? Только потому, что я прошу ее поехать со мной за город!
— Но, по-моему, нам не годится ехать вдвоем, — возразила я. — Нужно, чтобы с нами был еще кто-то.
— И ты думаешь, это может иметь какое-то значение? — сердито вопросил он. — И потом, кого же ты предлагаешь нам взять с собой? Может быть, привратника? Или первого попавшегося прохожего с улицы? Боже мой, Саманта, ты сейчас рассуждаешь, как какая-нибудь викторианка полвека назад!
Он выговорил эти слова с явным презрением, и я, похолодев от страха, увидела, что он начинает всерьез злиться. Потом он наклонился и взял в руки один из моих чемоданов.
— Ну ладно, хватит нести всякий вздор, — заявил он. — Я люблю тебя, Саманта, а ты любишь меня. Просто смешно было бы сейчас толковать о десяти заповедях и из-за них в последний момент отказываться от наших планов. — Он положил чемодан в багажник и добавил: — Если тебя волнует, что подумают о тебе люди, а я полагаю, это единственное, что тебя заботит, то ведь ты можешь зарегистрироваться в гостинице под чужим именем, например, как моя жена, Я ведь все равно заказал для нас один общий номер.
Услышав его слова, а главное, интонацию, с какой они были сказаны, я точно приросла к тротуару. Я понимала, что он презирает меня и злится из-за того, что я устраиваю ему сцену. Но я помнила, что обещала папе не делать ничего такого, чего бы ни он, ни мама не одобрили, и мне было совершенно ясно, что они с мамой явно осудили бы мою поездку с Дэвидом в загородную гостиницу под видом его жены.
— Мне очень жаль, Дэвид, что я испортила тебе уикэнд, — сказала я. — Но я не могу ехать с тобой.