Скажи «Goodbye»

Амор Мария

Вечером накануне приезда американского знакомого она позвонила Вадиму, и договорилась о свидании. Во-первых, в ближайшее время требовалось быть свободной, но, главным образом, хотелось укрепиться в своих намерениях неколебимой верности. После работы прямо из редакции Мура пошла пешком к особнячку Вадима. Он сидел у себя в палисаднике и курил.

— Хочешь кофе?

Вадим встал и пошел священнодействовать с джезвой и турецким кофе с кардамоном. Он покупал его в каком-то специальном месте, которое держал в секрете. На вкус Мурки кофе выходил довольно горький, но было так приятно, что любимый мужчина сам ей что-то готовит, что Мура была бы готова хлебать и просто кипяток.

Наступало томительное, любимое время суток — на Иерусалим спускались сумерки. Солнечные лучи становились все более золотыми и более косыми, воздух — более туманным, а звуки начинали разноситься все дальше, и вся душа Муры наполнялась невыносимо сладкой тоской и нестерпимой, и при этом приятной умильной печалью

от того, что жизнь так прекрасна, и так коротка, и «ни съесть, ни выпить, ни поцеловать» этот момент. Хотелось бросить свое обыденное прозябание и уехать куда-нибудь далеко, далеко. Но если невозможно уйти за закатом, то тогда неплохо и просто сидеть у зарослей душистого жасмина, и терзаться голосом Таниты Тикарам и любоваться Вадимом, сидящим напротив с сигаретой в руке. Но сегодня он опять занят своими мыслями, молчалив и замкнут. Мурка принялась рассказывать что-то из событий дня, но разговор не клеился. Её в который раз охватила усталость от тех усилий, которых требовала от нее эта любовь. Вновь стало казаться, что их роман поддерживается только напряжением ее воли, постоянно судорожно сконцентрированной на том, чтобы не дать чуду прекратиться, чтобы Вадим не разгипнотизировался, не отряхнулся от ее чар и не перестал быть ей покорен. А когда, как сегодня, возлюбленный пребывал в мрачном настроении, у нее не хватало сил волочь тяжкий груз их отношений одной. Ей стало обидно за себя, за свою любовь, за испорченный прекрасный миг бытия. Устраивать сцену показалось не только унизительным, но и бессмысленным. Вдруг всплыла ключевая непереводимая фраза из своего любимого «Sex in the citу»: «He is just not so much into you», которая жестоким, но правдивым приговором экономила многим женщинам кучу тщетных усилий. К черту весь психоанализ, к черту все изощренные приемы соблазна, вникание в мужскую психологию, самобичевание, самоусовершенствование и дешевые хитрости женской тактики и стратегии. Он просто недостаточно любит ее, и ничего тут не поделаешь. И ей вдруг захотелось отпустить Вадима, не мучить своей привязанностью. Повинуясь этому великодушному порыву, Мура использовала первый же звонок мобильника, чтобы сделать вид, что ее призывают срочные обязанности журналиста, постоянно находящегося в боевой готовности, которого в любой момент, даже с любовного свидания может утащить право общественности на информацию. Вадим предложил подвезти ее, но она отказалась, вдруг ужасно захотелось остаться одной. И Мура пошла, не торопясь, пешком через все сгущающиеся сумерки по маленьким улицам Рехавии. Она подумала, что даже если это еще не было их последним свиданием, все же к прежним отношениям, надеждам и чувствам возврат невозможен, но ее все равно не оставляло какое-то приятное томление, и казалось, что самое прекрасное в жизни как раз впереди.

На следующий день Мура опять, второй раз за последние два месяца, стояла в гуще встречающих в аэропорту, и волновалась, что не узнает Сергея. Но как только он вышел, и остановился растерянно, разглядывая гигантскую толпу встречающих, она сразу его узнала, и ее удивило, что он выглядел гораздо симпатичнее, чем ей помнилось. А когда Сергей ее наконец увидел, все его лицо осветилось такой замечательной радостной улыбкой, что Мурка с облегчением обрадовалась его приезду.

Они вышли из зала встречающих на солнцепек стоянки такси. Между ними еще царило смущение мало знакомых людей, и они беседовали о том, как прошел полет и о погоде, но Мура заметила, что тяжкий груз отношений с Вадимом спал с ее души, и ей стало хорошо, весело и свободно. Она решила посвятить Сергею все свободное время предстоящего уикенда.

Оказалось, что он остановился в «Кинг-Дэвиде».

— Вот это да. Я думала, там останавливаются только старые богатые американские сионисты!

— Надеюсь, я еще не попал в эту категорию, просто так получилось, что совершенно случайно моя агентша смогла получить там скидку, и разница между «Кинг-Дэвидом» и другими гостиницами уже не была такой вопиющей. И я решил — была — не была — все-таки «Кинг-Дэвид»! Историческое место, да и к Рехавии поближе.

Мурка подумала, что, наверное, он действительно поселился в самой престижной гостинице Израиля потому, что хотел быть рядом с ней, и ее снова захлестнула теплая волна влечения.

— А ты сильно устал, или хочешь куда-нибудь пойти?

— Пойдем куда-нибудь обязательно. Я немного поспал в пути, и меня еще джет-лег поддерживает, да и к тому же, я ведь не приехал сюда сидеть в номере гостиницы. Надо бы только бросить вещи в номер и принять душ.

Они подъехали к «Кинг-Дэвиду», и Мурка, которая до сих пор была в этом отеле только на каких-то очередных конгрессах, с любопытством впервые прошла в номер. Комната была не очень большая, но и высокая кровать, и мягкие кресла с обивкой, и столики с гнутыми ножками, и красивые картины на стенах, все воплощало роскошь и комфорт. Или, во всяком случае, так показалось Мурке, именно этого и ожидавшей от «Кинг-Дэвида». Окна выходили на бассейн, вокруг которого росли гигантские пальмы. Сергей бросил чемоданы на постель, достал из одного из них какие-то вещи и, попросив подождать его пару минут, ушел в душевую. Мурка

присела на кровати. Из душа раздался шум воды, и пока он мылся, а ей делать было нечего, она с чисто женским любопытством стала рассматривать его кладь. Обе сумки были одинаковыми, фирменными, только разных размеров, обе кожаные, с железными уголками и очень красивые. Мурка с мстительным удовольствием вспомнила потрепанный рюкзак Вадима. Потом она подняла часы, которые Сергей бросил на постель. Ну, конечно, непременный Тагхойер. Чего еще ожидать от американского врача! Шум воды прекратился, и Мурка немного смутилась от всей двусмысленности обстановки. Мужчина, которому она явно очень нравится, принимает душ, а она сидит и ждёт его на кровати! Наверное, ей бы следовало выйти к бассейну. Мура крикнула через дверь, что спустится в сад, и вышла из номера. Пройдя по маленькой тропинке, она легла на удобную кушетку у самого бассейна. Ах, как хорошо! Вот момент, которым обязательно надо насладиться! Когда-то мудрая подруга посоветовала Муре в жизни осознанно и пристально наслаждаться каждым прекрасным мгновением, каждой хорошей минутой, каждым приятным ощущением, потому что, кто знает, что еще останется в конечном итоге от нашего краткого пребывания на этой земле? И с тех пор девушка старалась не забывать этого наказа и внимательно фиксировать: вот сейчас очень хорошо, запомни это сухое тростниковое шуршание пальмовых ветвей, насладись этим душистым ветерком на лице, ради этого и живешь.

Она потянулась, скинула туфельки, и приняла изящную позу, распахнув полы льняного сарафанчика, и высунув ножку. Вот так, пусть и у богатого американского врача тоже будет в жизни незабываемо хорошая минута! Мура заметила коренастую ладную фигуру Сергея, идущего к ней по дорожке, застегивающего на запястье пресловутый Тагхойер, который уже успел вызвать у Мурки классовую неприязнь. Но она тут же простила его, когда снова увидела, как радостно он ей улыбается. Ей давно уже никто так просто и безоглядно не радовался. Ну что ж, богатые тоже люди, почти такие же, как и мы, подумала она. Он подошел, сел на соседний лежак и протянул ей красиво упакованные духи. Это были модные в этом сезоне «Sensi» от Армани. В благодарность за милое внимание Мура поцеловала его в щеку. От самого Сергея чудесно пахло свежестью мужского одеколона. Он заказал два мартини, и они сидели в этом прекрасном уголке, и пили. От жары и алкоголя Мурка размякла, и ей уже было лень куда-либо тащиться, но Сергей решительно встал, подал руку, и они вышли через парк, мимо мельницы Монтефиоре на жаркую шумную улицу.

Под пальмами и соснами, мимо церкви на углу они дошли до Долины Духов, в «Ароме» выпили какао с шоколадным круассаном, после этого прогулялись по переулочкам с каменными стенами старинных арабских особнячков, перешли по заросшей сорняками тропинке через железнодорожные пути, оказались в Бакке и, не обращая внимание на сухой раскаленный зной, поблуждали между красивыми усадьбами и пышными садами, а потом вернулись обратно к парку и оттуда двинулись к шотландской церкви. А позже стояли на смотровой площадке и любовались видом Абу-Тора и панорамой Старого города, с православной колокольней и башней университета. Стало темно, и ходить уже совсем не было сил, и они поехали на такси в «Мецудат Давид» — Башню Давида, гостиницу, знаменитую своими чудными суши. И сидели напротив Яффских ворот и величавого заброшенного дворца хосписа «Сент-Винсент де-Поль», и пили саке. Сергей вел себя совершенным джентльменом — подавал руку на подъемах и спусках, внимательно слушал Муру, восхищался всеми заезженными сведениями из старых путеводителей и смеялся всем ее шуткам

— Нет, я еще тот поводырь, — говорила она Сергею. — Наверное, тебе надо бы нанять настоящего гида, я как все старожилы совершенно не знаю собственного города. Вот только вспомнила, что там, за воротами, есть маленький темный закуток, в нем две могилы. По преданию, это могилы двух незадачливых архитекторов, казненных Сулейманом Великолепным за то, что оставили Сионскую гору вне стен Старого города.

Сергей сидел напротив, опирался подбородком на руку и глядел ей прямо в глаза. Это смущало Муру, и она упорно отводила взгляд.

— Ни за что не сменю прелестную спутницу в белом платье на профессионального гида в грязных шортах и сыромятных сандалетах, тем более, что мне ясно помнится по прошлому разу, что они все точно теми же словами рассказывают и про Сулеймана и про его архитекторов. — Они оба засмеялись. — Нет, серьезно, в этот раз Иерусалим нравится мне гораздо больше.

— Знаешь, наверное, тебе стоит сейчас поехать в гостиницу, а завтра утром мы можем встретиться и продолжить наше знакомство с местными достопримечательностями.

— Хорошо. Мы продолжим наше знакомство завтра, — воспользовался немудреной игрой слов Сергей.

Они простились в такси, но не прежде, чем Мурка обещала, что завтра приедет к нему в гостиницу для совместного завтрака. Сергей уплатил таксисту, поцеловал ей руку, и Мурка уехала домой.

Ночью она вспоминала этот день — и сосново-пальмовую, черепично-известняковую красоту туристического Иерусалима, и нежное, предельно внимательное, ищущее внимание Сергея, так контрастировавшее с привычным дружелюбным равнодушием Вадима, и собственное счастливое и сладкое сердцебиение…