Скажи любви «нет»
Шрифт:
Примерно через месяц после нашей первой встречи я спросил у него, не может ли он дать мне что-нибудь почитать.
– Конечно, только книгу ты мне вернешь. Я обычно никому не даю свои книги, но для тебя сделаю исключение. Нам только надо серьезно отнестись к выбору книги, потому что, если она тебе не понравится, тебе потом другие читать не захочется.
Мы подошли к книжной полке. Я пробежал глазами корешки книг и остановился на «Путешествии на край ночи» Селина, которую Джим Моррисон читал на своей крыше. С этой книги я решил приобщиться к чтению.
Роберто сказал, что с этой книгой мне лучше немного повременить, в ней события слишком стремительное развиваются. «Это как горький кофе. Чтобы оценить и полюбить такой кофе необходимо время, особенно, если до
Я положился на его мнение.
Потянувшись за следующей книгой, я сделал второй опрометчивый шаг. «С этой еще хуже, но я рад, что ты на ней остановился, я вижу, у тебя хороший нюх на книги. Он тебе поможет в книжном магазине, когда не будешь знать, что выбрать».
Хороший нюх был совсем ни при чем, я потянулся за «Улиссом» Джойса потому, что решил, что если мы в школе проходили «Одиссею», то мне будет проще вчитаться в этот роман. Тогда я сказал, пусть он сам выберет книгу для меня. Роберто взял «На дороге» Джека Керуака.
Когда мы уже стояли на пороге его квартиры, он сказал мне:
– Ты знаешь, я передумал, я не могу дать тебе почитать эту книгу.
– Ну, ладно, извини, ничего страшного …
– Я тебе ее подарю. И подарю еще карандаш, им ты сможешь подчеркивать места, которые тебе понравятся.
Ушел я от него с книгой и карандашом в руке. Я забрался в постель, и началось мое первое путешествие по страницам книги. Название романа как нельзя лучше соответствовало предпринятому мной странствию. Я прочел его за два дня, и когда встретил Роберто, то сказал ему:
– Но это же не книга, это сама жизнь. Он мне улыбнулся.
– Можешь дать мне другую?
– Я тебе ее куплю. Вот увидишь, когда ты ее прочтешь, тебе захочется оставить ее у себя, тебе будет трудно с ней расстаться. К тому же при желании можешь делать в ней пометки.
Он купил мне «Тропы песен» Брюса Чатвина.
Прошло немного времени, и чтение стало для меня наркотиком. Я читал взахлеб, некоторые книги я проглатывал за одну ночь. Иногда повествование мне настолько нравилось, что я останавливался, откладывал книгу в сторону и заставлял себя не читать дальше какой-то страницы. Я не хотел быстрой развязки сюжета.
После Керуака и Чатвина я перешел на Хаксли. Я хорошо помню первые прочитанные книги: «Спроси у пыли» Джона Фанте, все книги Чарльза Буковски, «Моби Дик» Германа Мелвилла, «Айвенго» Вальтера Скотта, «Луна и костры» Чезаре Павезе, «Татарская пустыня» Дино Буццати, «Фиеста» Эрнеста Хемингуэя, «Воспитание чувств» Густава Флобера, «Процесс» Франца Кафки, «Родственные натуры» и «Страдания юного Вертера» Гёте, «Остров сокровищ» Стивенсона, «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда, «Глазами клоуна» Генриха Бёлля, «Невидимые города» Итало Кальвино, «Лютеранские письма» Пазолини. Романы Достоевского меня просто потрясли. Ощущение правды жизни в его книгах задевало за живое. Лестницы в доходных домах, трактиры, кухни: меня окутывали запахи, я дрожал от холода, читая о прогулках по заснеженным улицам города, и согревался, когда герой прикладывал руки к горячей печи.
Мои друзья, те, что продолжали ходить в школу, учились днем, и в свободное время их нельзя было усадить за книги. Их часто не интересовало то, чему их учили, поэтому, счастливо проскочив экзамены, они почти ничего уже не помнили. Да и в университете все сводилось к сдаче экзаменов. Перед экзаменами они ночами сидели над учебниками, а через неделю, в большинстве случаев, забывали все, что знали. Все равно, как больные булимией: те вначале набьют брюхо едой, обожрутся, потом идут блевать и после этого чувствуют приятную легкость в желудке. «Волчий» голод.
У меня же все было по-другому. На меня не давило ярмо обязательного образования, я искал и выбирал для себя только те книги, которые меня интересовали, я не думал об оценках, а читал их, потому что получал удовольствие, открывая для себя новый мир. Я читал не из чувства долга, а из любопытства. Я хотел узнать как можно больше, потому что понимал, что, читая книги, я расту. Я получал настоящее
В нашем доме было мало книг. О писателях я ничего не знал, о многих из них мои родители даже слыхом не слыхивали. Жизнь подбрасывала мне много разных счастливых возможностей, но, глядя на жизнь глазами моей семьи, я бы никогда не разглядел их. Поэтому еще в школе мне было труднее, чем моим одноклассникам, выполнять домашние задания. Особенно по английскому и математике. Родители ничем не могли мне помочь. Что они знали о квадратных или фигурных скобках? Когда я готовил уроки и обращался к ним за помощью, то первое, что я видел, это выражение досады на их лицах, потому что они были не в силах мне помочь.
Позже я начал читать и в баре, разумеется, не в утренние часы, а как только у меня выпадала свободная минутка, в основном после обеда. Я садился за столик и открывал книгу. Делать это было непросто, потому что в баре всегда находилась работа. Иногда книга настолько захватывала меня, что дожидаться наступления вечера становилось выше моих сил. Тогда я прятал книгу в туалете и при первой возможности закрывался в нем, чтобы прочесть несколько страниц.
Помимо новых писателей в мою жизнь вошли еще и новые музыкальные группы, певцы, композиторы. Кого только я ни слушал у Роберто: Сэм Кук, Чет Бейкер, Нэнси Уилсон, Сара Воган, Мадди Уотерс, Билл Витерс, Creedence Clearwater Revival, The Who, Дженис Джоплин, The Clash, AC/DC, Crosby & Nash, Dire Straits, The Doobie Brothers, Эрик Клэптон, Grand Funk Railroad, Игги Поп, Led Zeppelin. Роберто переводил мне слова песен и позволял записывать на кассеты полюбившуюся мне музыку. От рока мы переходили к поп-музыке, джазу, блюзу, соулу.
Однажды вечером я спросил у Роберто:
– А как ты узнал все это? В том смысле, что сейчас ты учишь меня, а тебя тогда кто научил?
– Это был мой отец. Я рос под эту музыку и его рассказы, теперь эти истории я рассказываю тебе. Ну, а что касается книг, то он начал читать мне их на ночь, когда я еще был ребенком, чтобы я быстрее заснул. Я сам рано пристрастился к чтению. В пятнадцать лет я как очумелый начал поглощать книги, так что моя мать забеспокоилась, видя, как я сижу взаперти с книжкой в руках, и часто просила меня отложить книгу и выйти размяться на улицу. У меня в комнате была своя книжная полка. Я брал из книжного шкафа в гостиной книги отца, прочитывал их, а потом ставил на свою полку. Я поставил себе цель, я хотел, чтобы все книги из гостиной перекочевали на полки в моей комнате. Я стал просто одержим этой идеей… Я с удовольствием смотрел, как растет стопка книг на моих полках. Родственники или знакомые, собираясь сделать мне подарок, знали, что я буду страшно рад, если они принесут мне книгу. Мою мать все сильнее пугало мое пристрастие. Как-то она сказала мне: „Если тебя не позвать ужинать, так ты есть не будешь, лишь бы не отрываться от книги. Меня это очень волнует“. Я помню, сказал ей, что за меня не стоит волноваться, просто мне иногда нравится бродить по невидимым городам, прогуливаться с семейством Буэндиа по Макондо или с Артуро Бандини по Лос-Анджелесу. Мой ответ ее настолько насторожил, что она решила послать меня к психоаналитику.