Скажи моей лошади. Вуду в обычной жизни на Гаити и Ямайке.

Zora Neale Hurston "Tell My Horse"

Copyright © 1938 by Zora Neale Hurston

Copyright © 1967 by John C. and Joel Hurston

Copyright © 1981 by Turtle Island Foundation

Остров Ямайка в Британской Вест-Индии славен не только величавыми ущельями, поросшими яркой зеленью. Когда его знойная суша на северо-западе острова окунает свои прелести в море, такое запоминается.

Славна Ямайка своим «кустом». Нигде в мире не произрастает столько питательных и целебных растений, как здесь. У острова есть свой Норман У. Мэнли [1] – блистательный молодой юрист, темнокожий близнец Уильяма Питта-младшего [2] , ямайский аналог таких рыцарей американской юриспруденции, как Сэмьюэл Лейбовиц [3] и Кларенс Дарроу [4] .

Среди крестьян в моде «покомания» [5] – кажется, можно перевести: «лёгкая форма помешательства». А вот Брат Леви переводит: «из ничего, да что-то». Нам ещё предстоит приглядеться к этому увлечению, учитывая его важность для большинства островитян.

Крупнейшие лидеры данного культа – Матушка Сол (вышагивает так чинно, что позавидует сама Царица Савская), и Брат Леви – не менее колоритная личность.

Со слов последнего, культ затевался как потеха, но в конце концов был принят всерьёз. Изначально «покомания» была «сухой», стерильной, пока её не оросил некий «дух». Утоляя интерес к первобытным обрядам и музыке, я принялась ходить по разным ритуальным местам. На моих глазах была проведена чудесная церемония со свечами. На мой вопрос о смысле этого действа Брат Леви разъяснил, что мы совершаем марш в честь Иосифа, который, покинув пещеру, где родился Христос, шагал со свечой впереди Марии с Младенцем. Как известно, Христос родился не в яслях. Иосиф и Мария решили не рисковать. Он появился на свет в пещере и провёл там первые полгода жизни. Потому-то и не могли Его так долго отыскать трое волхвов, ведомых путеводной звездой. Он прятался в подземелье. Тогда волхвы провели магический ритуал, Иосифу явился ангел и оповестил его о желании волхвов видеть будущего Спасителя. То, что тёмный люд именует «рождеством», на самом деле день встречи с Христом. Богообщение, а не богорождение, насколько я смогла понять доводы Брата Леви.

Мне довелось побывать на нескольких заседаниях покоманов, в чьих головах бурлит солянка из креольской чёрной магии и христианства, проходивших под аккомпанемент красивейшего хорового пения. Я посетила «Солнечные часы» – процедуру, которая длится целые сутки. С ворот, ведущих к месту проведения, свисали пальмовые ветки. Внутри храма стену за алтарём украшали газеты. Верующие собирались на воздухе вокруг стола, покрытого белым полотном. На земле, приманивая духов, горели свечи. Присутствовал и загадочный сосуд – залог, как мне сказали, неминуемого сошествия духа. В сопровождении пажа-меченосца с деревянным мечом явился Пастырь. Следом, голося, шагал паж-крестоносец с распятием в руке. Далее следовал Палач, который должен карать за бездуховность ударом хлыста тех, кто сидит неподвижно. Прошествовала и Гувернантка, отвечающая за поведение женщин, нечто вроде гаитянской жрицы-Мамбо. Ей также положено запевать духоподъёмные песни и вообще следить, чтобы народ не сачковал. Замыкал кавалькаду паж-пастушок, персональный оруженосец Пастора.

Протокол церемонии оживляют песни, шествия и пляски, а также крещения, проводимые в священных купелях на дворе. Не обходится и без чудесных исцелений – Матушке Сол пришлось просто сесть на оравшего малыша-китайчонка, чтобы излечить бесноватого. Танец между столов напоминает дыхательную ритмическую гимнастику. Самая волнующая часть церемонии – хороводы вдоль свечей, расставленных на земле в особом порядке. Вдохи и выдохи танцоров работают как музыкальный инструмент. Такова она – «покомания» – хотя бы в общих чертах.

Дворы-купальни прочно вошли в быт ямайских крестьян. Там можно принять ванну, а человек, управляющий таким местом, сочетает функции врача и духовного лидера. Если болезнь имеет естественное происхождение [6] – хворому прихожанину прописывают водные процедуры с добавлением лечебных трав, чьи названия и свойства известны только жрецу.

Но куда чаще причиной страданий является демон-даппи, и для изгнания злого духа нужно окунуться в воду. Купальня с реноме не знает отбоя от пациентов. Анонимные вожди простонародья установили правила на все случаи жизни, которым слепо следует их паства. Под контролем даже рождение человека и его смерть. Колыбель младенца и его самого защищают от вампиров особые знаки, наносимые синей краской. Когда его уносят, в пустой комнате оставляют Библию в раскрытом виде, чтобы отогнать злых духов, и так далее.

Если обряд достиг цели, накрывают столы с едой. Счастливый получатель божьей благодати не скупится на угощение. Никто, кроме духовенства и снабженцев не ведает, для чего всё это. Деревенскую еду принято запивать обильными дозами крепкого рома. Первейший и главнейший талисман – кусочек хлеба в стакане с водой – символ изобилия.

Экономическое положение Ямайки обусловлено сложным комплексом воззрений её многослойного общества.

На этом острове даже петухи (не несушки!) несутся [7] . При двух процентах белых в чистом виде, остальное население представляет собой гибридную смесь со всевозможными долями белой и чёрной крови. Вот в этом диапазоне петух и «сносит куриное яйцо». Островом владеют англичане, отсюда и англомания его жителей Ямайки. В той или иной степени колонии всегда подражают метрополиям. К примеру, американцы обезьянят своих бывших хозяев [8] даже сто пятьдесят лет спустя после революции.

То же самое и здесь – каждый житель Ямайки как только может копирует английскую речь, манеры и внешний вид. Сложнее всего дело обстоит с последним. Прикрыть европейским костюмом африканское туловище – дело не такое уж хитрое, но придать африканской физиономии черты европейца почти невозможно. По крайней мере, за одно поколение. Поэтому все, кто на йоту верят в лучшую жизнь, уповают на будущее. Надо отметить, что грань, отделяющая темнокожих и белых англичан, не так остра, как барьер между темнокожим и мулатом. Последний дистанцируется от наследия предков с бешеной скоростью, мечтая вырваться из гущи темнокожего большинства, в которое вроде бы по общепринятым меркам ему надо включиться. Но здесь срабатывает память о вековом рабстве, а пиетет к расе господ преодолевается продолжительной чередой поколений. Пережиток колониализма. Добавьте к нему врождённый талант чернокожих к подражанию, и вы увидите, что вылупилось из яйца, «не курицей снесённого».

Не все мулаты появились на свет вне брака, но дело не в этом. Тот, в чьих жилах течёт смешанная кровь, живёт с пометкой бастарда. Тем не менее быть мулатом престижно вне зависимости от обстоятельств зачатия, которое подарило ему более светлую кожу. А система оценки его близости к белому типу всячески щадит его достоинство в этом щепетильном вопросе. И расспросы типа: «в кого это ты так посветлел?» ему не угрожают. Иногда европейское родство выглядит столь отдалённым, что вспоминается мюзикл Гершвина, где фигурирует «незаконная дочь незаконного сына незаконного племянника Наполеона» [9] . Если вместо «Наполеона» будет «англичанин», вы увидите амбициозного мулата во всей его светлокожей красе.

Допустим, ямайские помеси логичны и верны, допустим, что у темнокожего нет иной перспективы, кроме как раствориться в западном мире «белых». Так считал Фредерик Дуглас [10] . Если он был прав, тогда стремление чёрных в США сравняться с белыми во всех сферах, не меняя цвет кожи, никуда не годится. Может быть, целесообразнее свернуть наши лагеря [11] и, пользуясь тем, что ночью все кошки чёрные, нарядиться в кожу белых братьев. Если это неизбежно, любой шаг по «отбеливанию» является шагом в правильном направлении. Впрочем, я не претендую на знание – как разумнее, как лучше. Взгляду американского негра Ямайка являет зрелище дивное. Мы словно бы отходим назад, в прошлое, в эпоху рабства или в первые дни освобождения, когда все привилегии чёрного сводились к побочному родству с хозяином и выбором между пахотой на плантации или должностью лакея в усадьбе. На современной Ямайке ребёнку, рождённому вне стен супружеской спальни, стыдиться нечего, это факт. Но маятник качается в обе стороны. Возможно, через пару сотен лет все без исключения вздохнут с облегчением, узнав, что чёрное большинство удалось отговорить от продолжения рода. Вот оно – уязвимое место в соблазнительной схеме. Присутствие чёрных, остающихся чёрными, будет напоминать мулатам, от кого они, собственно, произошли, вызывая фарсы, должные выбешивать ямайских болдырей-между здесь [12] .