Шрифт:
– Может быть, вы слышали какие-то слухи –об этом? – задал вопрос полицейский.
Его голос хоть и звучал строго «по форме», но интонация внушала доверие.
– Да ими переполнена вся местность, – совершенно никого не стесняясь ответил фермер, сидящий в пикапе.
Коп стоял рядом с большим и пыльным автомобилем в классической позе стража закона: руки упёрты в бока, чуть опущенный подбородок, ноги на ширине плеч и наклонённая голова, подразумевающего слушателя, заинтересованного в беседе. Выражение лица полицейского с первого взгляда располагало к доверию, но простота фермера, сидящего
Фермер продолжил:
– Здесь каждый знает, что из себя представляет этот упырь. Вы наверно слышали и сами, или читали? Может сейчас найдётся какая-то сила, в виде вас, офицер, и мы, – мужчина развернулся в машине почти целиком в сторону копа. Его левый локоть вываливался из окна, – и мы наконец перестанем закрывать окна на ночь в эту дикую жару? Кондиционер нынче дорого обходится моей большой семье. Что скажете, офицер?
– Он представляет опасность? – уточнил полицейский, явно заинтересованный в ответах, ведь мысли и версии, пока ещё сырые, только начали сформировываться в его голове.
– Мои дети, сэр, – мужчина, явно доведённый ситуацией до предела, вышел из автомобиля заглушив его, при этом, сильно хлопнув дверью, – у меня три дочери. И мы не можем оставить на ночь открытыми ни дверей, ни окон. Это сложно объяснить, сэр, мы боимся.
Фермер был выше на голову собеседника. Его большая ковбойская шляпа придавала ему вид не просто здоровяка, а человека, готового пахать вместо трактора, ради урожая и блага своей семьи. Именно такие, с ружьём в руках, всегда первыми шли в любом гражданском патруле. Клетчатая рубашка, узкие брюки и, неотъемлемый атрибут, – кожаные сапоги.
«Держу пари, – подумал полицейский, – ткни в любого встречного в этой местности и попадёшь в кузена этого здоровяка или ближайшего родственника».
Полицейский чуть уступал ему в росте. Уверенный, пронзительный взгляд, волевые черты лица, выдавали в нём человека, который ответит не просто за каждое слово, а за каждую букву… Но быть ниже на голову – это серьёзная разница: «Впрочем, это не имеет никакого отношения к делу, рассуждал он».
Полицейский посмотрел по сторонам. Многолетний опыт работы – всё держать под контролем.
Вокруг него, на всё то, куда может упасть человеческий глаз, простирались поля с разными культурами, которые покрывали выпуклые холмы. То тут, то там, виднелись ветряки и страдающие от еле живого ветра в такое пекло редкие деревья.
– Мне нужны подробности, – сказал наконец коп и снял шляпу, взяв её в руку.
– У нас нет фактов, есть слова моего кузена забулдыги и некоторых соседей. Дети.
– Слухи, подозрения. Всё, что может навести на мысль, – повторился полицейский, – это нужно лично мне для понимания ситуации. Это не для отчётов и бумажной волокиты. Моя задача решить вопрос на деле…
– Я вижу, – фермер подошел вплотную к офицеру, чтобы беспокойство и речь его, в которой слышались нотки усталости и мольбы, дошли наконец до служителя закона, – что вы человек ответственный и на первом месте у вас дело, а не написание отчетов для того, чтобы достать пистолет. Но если и вы не сделаете так, чтобы «это», – и он широким жестом указал в сторону дома с амбаром, что стоял на вершине небольшого холма, – убралось из нашей местности, мы будем брать ситуацию с свои руки.
– Это нарушение закона, – перебил его полицейский, – позвольте мне вмешаться в ситуацию. Лично мне, а не всему департаменту и вы увидите..
– Нам плевать! – не выдерживал фермер, перебив его. – Мы хотим тишины и спокойствия для нас и наших детей! Нам нужны наконец действия!
Руки фермера, жилистые, привыкшие к работе, и сильные, сжались в тугие кулаки и были подняты, словно готовые к драке.
– Да, да, – осторожно опустив руку фермера, ответил коп. – Успокойтесь. Силу мы всегда успеем применить. Она нужна, но при необходимости.
Полицейский очень спокойно развернулся и неспешно подошёл в патрульной машине, что стояла на обочине этой пыльной, ухабистой дороги. Протиснулся в открытое окно и через полминуты, вынырнув, достал небольшой, объёмом на пару кружек, термос.
Отвинтив крышку, он протянул термос фермеру.
– Кофе? – произнёс он и приветливо улыбнулся. – Я здесь, чтобы помочь.
Фермер с недоверием посмотрел на офицера и на термос, но ему даже мысль не пришла в голову о том, на сколько коп тонкий психолог. Он вытянул руку и, взяв из рук полицейского термос, сделал несколько осторожных глотков. Кофе мог быть горячим.
Сработало.
Выражение лица офицера же никак не изменилось. Его губы не дрогнули, глаза не выдали никаких эмоций. Он был словно энциклопедия, всезнающая, мудрая и оттого суровая и на первый взгляд неприветливая.
Его обветренное лицо, человека работающего «вне офиса», так же расположило к себе простого сельского труженика, а ещё этот трюк с кофе… Интонация фермера изменилась, настойчивость мигом сменилась доверием и надеждой на помощь.
«Всё-таки кофе делает чудеса, – думалось копу».
– …И всё-таки, – офицер сделал глоток из термоса, – что говорят местные?
– Всякие нехорошие факты, – и он провёл рукой по лбу, словно вытирая пот и вспоминая.
Его взгляд устремился на мгновение в небо, потом на дорожную пыль, снова на полицейского, и он начал рассказ:
– Говорят, что он чуть ли не ест людей, но вы же понимаете, сказать могут всякое.
– Конечно, – кивнул полицейский, – но мне как раз и надо выяснить, какова доля слухов на процент правды.
– В общем, – мужчина упёр руку в бок, направив вторую открытой стороной ладони к офицеру, – он шляется по близлежащим фермам и подрабатывает где придётся. Постоянной работы нет. Где-то капает ямы, убирает навоз, чистит. В технику он не лезет, не позволяют. Слишком он тупой для этого. Нет ни навыка ни образования, всегда был на привязи к дому и своей мамаше, да и сомневаюсь, что кто-то из работяг доверит чужому лезть в его трактор. Часто видят его в какой-то киркой или топором бродящим по окрестностям. Мы иногда созваниваемся с родственниками и предупреждаем друг друга, чтобы не выпускали детей из дома, если его заметят в районе чьего-то хозяйства.