Сказка для Агаты
Шрифт:
Она не сразу поняла, что именно издает такие противные звуки. Поначалу звонки неплохо вписывались в канву музыки, а потом стали из нее выбиваться.
Агата подождала – трубку должна была взять мама. Не брала. Ушла уже. Почему всегда все не вовремя? Особенно у мамы. Наверное, это она и звонит. Проверяет. Ну конечно! Это мама умеет делать хорошо. Лезть, мешать и проверять.
– Варнаева? – ворвался в трубку возмущенный крик человека с одышкой. – Ты почему не в школе?
– Это кто? – После долгого молчания голос был хриплый.
– А разговаривать со взрослыми
Агата оглядела прихожую. И чего она раньше не ушла? Не так. Зачем она телефон нашла?
– Здравствуйте, Дарья Викторовна, – печально произнесла Агата. – Извините, пожалуйста, но у меня очень мало времени.
– Надеюсь, ты торопишься в школу?
– Нет, я тороплюсь в больницу. У меня мама в тяжелом состоянии. Мне сейчас надо в аптеку за лекарствами и туда.
– Какую больницу? – опешила учительница.
– Пятьдесят третью, клиническую. У мамы тяжелая форма воспаления легких. Надо делать МРТ и постоянные капельницы. Две недели уже. Процедура через час, мне бы не опоздать.
Повисла пауза. Было слышно шуршание – классная перекладывала трубку из руки в руку.
– Да? – со вздохом произнесла наконец. – А сама ты как? Еду кто готовит? Что с деньгами?
– Нормально. У мамы есть сестра, она приходит иногда. Но мне уже надо бежать. Нельзя задерживать процедуры, а я еще лекарство не привезла. А там может быть очередь. И еще в аптеку…
– Конечно-конечно. – В голосе учительницы появилось сожаление. – Тебе какая-нибудь помощь нужна?
– Что вы! Спасибо. Я справляюсь. – Агата смотрела на свою куртку. Сейчас одеться – и на улицу. Пока еще кто не проявился. – Вы меня извините. Тут еще должны из больницы позвонить. Я, наверное, завтра приду взять уроки. Если маме будет полегче.
– Не торопись, не торопись. Что же ты раньше не сказала? Мы это как-нибудь решим. Передавай привет маме. Пускай скорее поправляется.
Агата повесила трубку, глянула на старенький аппарат со стертыми клавишами и выдернула вилку из розетки. Тупой пережиток прошлого этот телефон. И зачем только мать за него платит?
В чате появился Емельянов. Ты смотри, не одна она забила на уроки.
«Когда будет готово?» – вывела она вопрос.
Емельянов тянул. Он любил создавать вокруг себя таинственность, еще и улыбался все время как дебил.
«Не плачь, подруга! – отозвался он минут через десять – дурацкая манера тянуть время. – Все почти сделано!»
«Почти – это не все! Твои ставки падают».
И через пять минут – Агата успела про него забыть:
«Не суетись, заказчик. Наши ставки на высоте. Слава Ассанжа освещает нам путь».
«Что там?»
Пауза, пауза… Куда он пропадает?
«Переписка учителей. Крутняк! Они друг про друга такое вываливают…»
Агата приподняла один наушник. Ей показалось, что опять звонили. Нервная она стала последнее время. Кто будет звонить по выключенному телефону? А для матери вроде еще рано. Для матери она еще в школе. А то бы тоже телефон оборвала. У нее талант – звонить в самый неподходящий момент.
«Что там?»
«Держи свой дневник. Ставь хоть шестерки».
На экран вывалилась страница ее дневника. В графе «пользователь» значилось «классный руководитель». Чудненько! Андрюха вскрыл пароли дохлого электронного журнала, и теперь она может стереть мешающие ей жить «энки». Пускай их лучше не будет, чтобы некоторые не нервничали.
«Ты только не усердствуй. А то запалимся».
А что? Пятерок в ряд поставить, и пускай другие доказывают, что они не верблюды.
«Ништяк! Сейчас мы эту школу взорвем!»
Агата оторвалась от размышлений, что себе вывести по русскому – четверку или тройку.
«Что там у тебя?»
«Сайт «ВикиЛикс» продолжает свою работу».
Заблямкали сигналы пришедших писем.
«Что?»
Агата почувствовала, что наушники давят ей на голову, музыка впивалась в мозги. Сдернула их. На экран одно за другим выплывали письма. В первую секунду она не понимала, к кому это обращаются по именам Даша, Сережа, Мишка. Отчества пристроились сами. Дарья Викторовна, Сергей Игнатович, Михаил Алексеевич. Учителя писали коллегам письма, обсуждая занятия. Выглядело это прикольно. Они как маленькие дети обзывали друг друга дураками, козлами и неучами, не прощая малейших мелочей.
«Ты куда это хочешь?»
«Сейчас в открытый доступ выложу. Вот ржач будет».
«Запалишься».
«Не горюй».
Агата спешно убирала свои прогулы. На оценки времени уже не было. Выброшенные на всеобщее обозрение письма – полчаса, ну час, и сайт закроют, чтобы поменять пароли и все удалить. Тамошние админы тоже не дураки. Если Емеля выставил хотя бы одну защиту, то у него есть шанс прожить до вечера. Нет – его вычислят на раз.
«Глуши компьютер!»
Бесполезно, Андрей – тормоз.
Агата сохранила письма в отдельную папку, отправила страницу своего дневника в Сеть и вышла из Интернета.
Вот это история!
Тут же затрезвонил сотовый. Емеля. Хочет денег.
Деньги, деньги, дребеденьги… Их надо было где-то взять.
Сегодня в холодильнике нашлись рыбные палочки в панировке и рис. Вчерашние котлеты были лучше. Но и так сойдет. Палочка крошилась в руках, панировка сыпалась на пол. В большой комнате вечный полумрак, летают пылинки. У матери один недостаток – она не делает заначек. Деньги хранит на карточках. Они лежат в шкафу. Пароли – в голове хозяйки. Если еще продукты по материной карточке отпустят, то денег точно не выдадут. Две тысячи, две тысячи, где вы? Наверное, в этой шкатулочке.
На деревянной коробке вырезана птица с запрокинутой вверх и чуть назад головкой. Вокруг нее расходились завитки и загогулинки. Под птицей – бусы, браслеты, кольца, завалявшиеся сережки. Странно, мать никогда не прокалывала уши.
Серебряное колечко с бордовыми камешками само запросилось в руку. Тонкий серебристый ободок. Восемь лепестков цветка и конусовидная серединка. Все это в серебряном окружении. На внутренней стороне кольца печать и цифры «925». Серебро. А камни, значит, какая-нибудь полудрагоцень. За две штуки сойдет.