Сказка для добермана
Шрифт:
«Заткнись!»
– Я отлучусь, а с неё глаз не спускать, - говорю, всё ещё глядя в потолок, будто он ответит.
– В ближайшее время нас ждёт вылазка. Мне нужен ты и ещё кто-нибудь – сам подумай, кого из парней лучше взять. Естественно, вы должны проскочить незаметными, а пока найду способ, как это сделать.
От него исходят волны предвкушения и нетерпения, впрочем, я сам с трудом сдерживаюсь, чтобы лично не заявиться на чужую территорию и не спросить с ушастых всё, что интересует, а
– И куда летим?
– К эльфам.
– Всегда мечтал попасть к ушастым на вечеринку!
– Не забудьте приодеться, - советую, отдавая свою кредитку, и исчезаю, отправляясь в морг, где ждёт тело очередной жертвы.
На этот раз Славик его даже трогать боится, о чём и сообщает, как только видит меня, но это далеко не единственное, что некромант обнаружил.
– А ты знаешь, что жемчуг, которым так изящно украсили её тело, можно найти только в одном месте?
– Он какой-то особенный?
– Вообще-то да, - кивает, приглашая к микроскопу, где для сравнения есть два образца, и я вижу отчётливую разницу между частицами.
– Если бы я не вспомнил, где такое видел раньше, вряд ли бы догадался, но вот этот, - указывает на кишащий чёрными шевелящимися точками, - из Межмирья. Есть там одно море, где можно достать всякую дрянь, только чтобы это море найти, надо быть полным самоубийцей. Сами жемчужины пропитаны ядом, убивающим за пару дней, но о нём ничего неизвестно. Следов он тоже почти не оставляет.
– Значит, для каждой девушки уготована своя смерть…- размышляю вслух, гоня прочь мысли о том, что и для Ады убийца припас что-то особенное.
– Да, тут я с тобой соглашусь. Боюсь даже представить, какой сюрприз будет следующим.
– Меня сканируют внимательным взглядом, и Славик опять в мозгу копошится, отлично зная, что происходит у меня в голове.
– Иди уже. У тебя сейчас явно есть куча дел, а здесь пока ничего не становится ясным, кроме того, что наш маньяк имеет либо неплохие связи с магами либо сам обладает нехилыми способностями.
А мне и правда хочется вернуться к мелкой занозе. Мне нужно убедиться, что она в норме, что до неё не добрались, и это не дающее покоя чувство зудит в груди, так что у меня не выходит его игнорировать. А ещё какая-то мутная, неприятная тревога разрастается в душе.
– Спасибо.
Перемещаюсь прямо в спальню и застаю Аду задремавшей. Со спины она кажется безмятежной, но стоит втянуть её запах, как становится ясно, что с ней происходит неладное. Кожа покрыта холодной испариной, и я догадываюсь, почему ей так плохо.
Я боюсь пользоваться своей ванной, уже наученный горький опытом, но даже если знаю, что убийца не утащит больше никого на дно, всё равно перестраховываюсь и переношу нас в школу ведьм. Верховная, к счастью, как раз выходит из кабинета, однако я всё равно застаю её врасплох таким внезапным появлением.
– Можно одолжить Вашу ванную?
– У нас есть баня, -
– Думаю, мои таблетки ей уже не помогут.
– Значит, она так и будет мучиться до свадьбы?
– цежу, приходя в ярость от одной воображаемой картинки того, как они с эльфом проведут свою брачную ночь, и он возьмёт, наконец, то, что так долго ждал.
– Думаю, ты можешь облегчить её страдания, - намекает ведьма, когда мы почти добираемся до нужной локации, расположенной снаружи.
– Вопрос лишь в том, готов ли ты.
У меня в голове итак куча хлама, чтобы пытаться понять ещё и это, но посыл, в целом, доходит. Ия Ивановна больше не добавляет никаких подсказок – только шепчет что-то домовым, а я просто вношу свою проблему в уже натопленное помещение с ароматом трав и свежего сруба, где спешно раздеваю её. Ада только слабо шевелится, даже не сопротивляясь, а проклятый рисунок на хрупком запястье почему-то исходит тьмой, и мне остаётся только гадать о причинах.
Времени на раздумья у меня нет. Мы оба остаёмся без одежды, и я спешно несу девчонку к огромной бочке с горячей водой, готовый уже на всё, только бы не видеть её в таком состоянии. С содроганием вспоминаю мучения сестры, но то, как корчится на моих руках Ада, вызывает у меня только одну реакцию.
– Давай же, приходи в себя, - похлопываю её по щекам, как только опускаемся в целительную воду.
Её губы шевелятся, пытаясь что-то произнести, а я хочу впиться в них, и не отказываю себе в удовольствии, когда обрушиваюсь на маленькую зайку поцелуем. Это действует на неё мгновенно, и мои глаза тут же встречаются со штормовым предупреждением.
– Что за…? - пытается оттолкнуться, но она в ловушке, и я не знаю, почему во мне растёт такая мрачная радость, каждый раз, когда Ада так беспомощна передо мной.
– Тихо стой. Я сейчас не в настроении пререкаться.
И правда затихает, кажется, боясь пошевелиться, только это показное. Я чую, как желание медленно разгорается в её крови, разгоняясь вместе с пульсом, становящимся лишь громче, и в этом звуке всё.
– Я что, отключилась?
– пытается увлечь меня в беседу, только я уже не настроен.
– Полицейский, я тебе благодарна за содействие, но можешь уже вылезать. Для одного дня это уже чересчур.
Снова старается отстраниться, уйти от соприкосновения наших обнажённых тел, обоюдно резонирующих электричеством друг в друга, только я уже не могу так легко отпустить, ощущая подступающую тьму, которой по душе наша близость.
– Вот ты всё говоришь, а я слышу только: «трахни меня языком ещё раз, умоляю…», - произношу медленно, ловя каждую реакцию её тела, и она незамедлительно следует. Ада мучительно краснеет, приоткрывает рот, собираясь кинуть в меня ворохом возмущений, но вместе них обречённо выдыхает, и я чувствую себя подонком.